Златая цепь на дубе том - Борис Акунин

Пален, уверенный, что при новом режиме станет очень влиятельной персоной, ошибся. Александр не простил генералу обмана, снял со всех постов и отправил в ссылку — впрочем, вполне комфортабельную, в собственном поместье.

Война с Францией

В государствах абсолютистского типа существует разновидность войн, которые можно назвать «каприз самодержца». Такова, например, была азовская авантюра Петра I (1695–1696 гг.). Век спустя Павел I точно так же, безо всякой государственной необходимости, затеял войну с постреволюционной Францией.

Император оскорбился на то, что французы захватили остров Мальта, издавна находившийся во владении рыцарей Мальтийского Ордена. Незадолго перед тем они пригласили русского царя стать их Великим Магистром. Павел, с детства увлекавшийся рыцарской символикой, был очень польщен, с удовольствием выполнял церемониалы и ритуалы, нисколько не смущаясь тем, что он православный царь, а орден католический. Сам остров при этом российской территорией не являлся.

Когда французы отобрали любимую игрушку, Павел разгневался и пошел на обидчиков войной.

В начале царствования он громогласно заявлял, что его империя ни с кем воевать не станет — не из миролюбия, а чтобы во всем отличаться от матери. Следуя этому курсу, Павел сильно сократил армию, и теперь, когда она вдруг понадобилась, выяснилось, что наличных сил для борьбы с таким мощным противником недостаточно.

Преисполнившись энергии, Павел составил антифранцузскую коалицию с Англией, Австрией, Турцией и еще несколькими странами поменьше. В Европу отправились три русских экспедиционных корпуса: один в Голландию, другой в Швейцарию, третий в Италию. Первый и второй были разбиты, но третьим, итальянским командовал великий Суворов.

Исполняя генеральную диспозицию, весной 1799 года фельдмаршал высадился на Апеннинском полуострове, прошел по нему на север, чтобы соединиться с швейцарским корпусом Римского-Корсакова и австрийцами. Во всех сражениях Суворов побеждал и куда надлежало прибыл, но к тому времени соединяться стало уже не с кем. В сентябре в битве под Цюрихом французский генерал Массена, будущий маршал Империи, уничтожил русско-австрийскую армию. Суворову с его 20 тысячами солдат пришлось пробиваться через горные перевалы и уходить от вчетверо превосходивших сил противника.

Фельдмаршал проявил чудеса полководческого искусства, его войска проявили чудеса героизма, так что унести ноги из Швейцарии удалось, но война была проиграна на всех фронтах.

Отношения с Англией

В 1800 году внешнеполитический курс России развернулся на 180 градусов — по причине опять-таки субъективной. Теперь государь император обиделся на союзную Англию и решил ее наказать.

Сначала перлюстрационная служба перехватила письмо английского посла, доносившего в Лондон, что русский царь страдает от «расстроенной фантазии» и что состояние это прогрессирует.

Потом опять вылезла злополучная Мальта, которую англичане отобрали у французов, но и не подумали передать «великому магистру». (Роль Мальты никогда не была и потом никогда не будет столь роковой в российской истории, как в 1798–1800 гг.).

На первых порах Павел ограничился тем, что запретил экспортировать в Англию все российские товары, от чего, разумеется, больше пострадала его собственная экономика. Но этого императору показалось мало, и он пошел на сближение с Бонапартом, только что захватившим власть во Франции. Диктатура российскому самодержцу была ближе и понятнее, чем республика. Царь вступил с первым консулом в переписку. Наполеон поиграл на тщеславии Павла, осыпал его комплиментами — и образовался новый союз, теперь антианглийский.

Царь был очень горд идеей, пришедшей ему в голову. У прославленного Бонапарта прорваться в британскую Индию через Египет не получилось, а у русского императора получится!

Даже не удосужившись объявить Лондону войну, Павел приказал собирать в Оренбурге войска, чтобы идти оттуда прямиком в Индию. В приказе говорилось, что ходу туда вероятно месяца четыре и что географические карты есть только до Хивы, ну да ничего, «далее ваше уже дело достать сведения до заведений английских и до народов индейских, им подвластных». А потом всё будет просто: «землю привесть России в ту же зависимость, в какой они у англичан, и торг обратить к нам».

Для похода за три с половиной тысячи километров, через мертвые пустыни и снежные горы, через множество враждебных земель, без провианта и опорных баз, было выделено двадцать две с половиной тысячи человек. Они получили приказ выступать немедленно, посреди зимы. И делать нечего, пошли.

Отношения Павла с дворянством

Стремясь отменить все материнские реформы, Павел, конечно же, нанес удар по самой главной из них — по второму элементу самодержавно-дворянской системы управления. Он не собирался делиться с дворянами властью, которая должна была принадлежать только назначенным сверху администраторам. Губернские дворянские собрания упразднялись. Закончилась и очень удобная для «благородного сословия» практика фиктивной военной службы, когда детей чуть не с рождения записывали в полк и к совершеннолетию они уже «выслуживали» офицерский чин. Более полутора тысяч недорослей исключили из одного только Конногвардейского полка.

Чувствительнее всего было возвращение телесных наказаний для дворян. Формально человека благородного звания по-прежнему выдрать кнутом было нельзя, но при Павле всякого осужденного стали лишать дворянства, за чем почти во всех случаях следовала порка — какое уж тут благородство.

Общая атмосфера строгости и всеобщей под-надзорности очень возвысила роль тогдашних «органов безопасности» — Тайной экспедиции. Ее деятельность при Павле чрезвычайно расширилась и активизировалась даже по сравнению с последними годами Екатерины. При покойной императрице секретная служба в среднем ежегодно вела 25 дел, при Павле — в семь раз больше. В общей сложности за четыре года в разряд «государственных преступников» угодило около тысячи человек. Поскольку наибольшие опасения у царя вызывало высшее сословие, на него Тайная экспедиция в основном и охотилась. При том, что доля дворян в населении составляла всего один процент, среди подследственных их набралось 44 процента.

Дворяне, вкусившие при Екатерине совсем другой жизни, в любом случае не стали бы долго терпеть такого царя. Если бы его не убрал Пален, нашелся бы кто-то другой. Возврат к прежней государственной модели на рубеже девятнадцатого века был уже невозможен.

Глава пятая

ПЕРВАЯ СВЕРХДЕРЖАВА

ОСНОВНОЕ

В первой половине XIX века Россия прошла через два важных процесса, которые будут повторяться и позднее.

Во-первых, на время обрела, а затем утратила статус сверхдержавы, то есть государства, претендующего на мировое лидерство. (В ХХ веке этот путь, в оба конца, будет пройден еще раз — вот почему глава носит такое название). Во-вторых, закачался маятник реформ и контрреформ, который станет постоянным фоном российской действительности.

В очень