Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930-1936 гг. - Майкл Джабара Карлей
Может, план Хора и Лаваля и сработал бы при при других условиях. Покойный британский историк Алан Джон Персиваль Тейлор высказал мнение, что данное предложение было «крайне разумным планом», который мог бы положить конец войне в Абиссинии и понравился бы Муссолини, но не абиссинцам. «Это прекрасный пример того, — писал Тейлор, — …как используется механизм мира против жертв агрессии». Однако вместо этого план подорвал доверие к Лиге Наций. «Сегодня это мощная организация, которая могла наложить санкции… а на следующий день она превратилась в пустышку»[1052]. Табуи и Пертинакс, а точнее их сенсация, убили Лигу. Тейлор очень талантливо подмечает ироничные моменты, особенно в своей книге «Истоки Второй мировой войны». По ней видно, что ему доставляет удовольствие злить своих более традиционных коллег. Интересы Абиссинии не были первостепенными ни для кого, кроме разве что грамотных, прогрессивных абиссинцев, но их было не так уж много. Вот что Литвинов рекомендовал Сталину: «Мне представляется, что мы должны занять следующую позицию. Предложение Лаваля — Хора означает раздел Абиссинии и нарушение ее целостности. Это противоречит Уставу Лиги, гарантирующему всем членам Лиги неприкосновенность и целостность их территории, во имя чего Лига Наций и вмешалась в конфликт и стала применять санкции. Лига Наций не может поэтому одобрить подобных предложений. Конечно, если бы Абиссиния по каким бы то ни было соображениям сочла возможным принять предложение, то Лига Наций не должна побуждать ее к продолжению войны, а наоборот, должна будет зарегистрировать состоявшееся между воюющими сторонами соглашение. До тех пор, пока Абиссиния не заявит совершенно добровольно о своем принятии предложения Лаваля — Хора, Лига Наций не может ни в какой мере его одобрить»[1053].
Эта позиция соответствовала тому, что предлагал Литвинов после начала кризиса. Этим СССР отличался от колониальных держав. Сталин и его «тройка» одобрили политический курс наркома, написав на его рекомендациях «за». Официально Политбюро утвердило их на следующий день — 14 декабря[1054].
19 декабря, сразу после отставки Хора, Литвинов в депеше Майскому пришел к пессимистическим выводам: «Мой прогноз поведения консервативного правительства после выборов оказался как будто правильным. Вы сегодня сообщаете, что новый зигзаг, осуществленный Хором в Париже, был задуман еще до выборов». Как помнят читатели, это так и было. Литвинов также рассказал о различных слухах, связанных с предполагаемой сделкой Великобритании с Германией. В качестве услуги за услугу предлагались Мемель, Данциг, Австрия и колонии. Последнее было единственным из этого списка, что в итоге так и не получил Гитлер. Литвинов не знал, какие слухи были правдой, но его вера в Ванситтарта пошатнулась, о чем он сообщил Майскому. «Парижский план» [то есть план Хора — Лаваля. — М. К.] после англо-германского морского соглашения окончательно подрывает остатки всяческого доверия к английской политике»[1055]. Заметьте, что если бы Хору и Лавалю удалось осуществить свой план вне Лиги и с согласия Абиссинии, Литвинов занял бы другую позицию.
Майский написал крайне подробный конфиденциальный отчет о развитии и судьбе так называемого Парижского плана. В британском кабинете разделились мнения по вопросу санкций. Группа министров постарше выступала против них. А молодые, такие как Иден, — за. Ванситтарт выступал против, так как он основывался на следующем принципе: «Главный враг — это Германия. Чтобы с ней бороться, необходимо поддержать “фронт Стрезы” и СССР, а для этого необходимо ликвидировать абиссинско-итальянский конфликт». Санкции только ухудшат отношения между Великобританией и Италией и подтолкнут Италию в сторону нацистской Германии, из-за чего будет труднее сформировать антигерманскую коалицию. Эта позиция была похожа на мнение Литвинов.
Уже в начале ноября, а на самом деле раньше, Ванситтарт «с благословения министров» готовил план по урегулированию Абиссинского кризиса. Перед парламентскими выборами эта работа шла в строжайшем секрете. Майский вспоминал, как он сидел между Хором и лордом-мэром на ежегодном банкете 9 ноября. Хор заявил (вероятнее всего, с улыбкой), что британская «политика после выборов будет та же самая, что и до выборов». С точки зрения софистики это было правдой: план разделить Абиссинию рассматривался до того, как были подведены итоги выборов. Утечка, произошедшая 9 декабря, вызвала возмущение в Великобритании. В итоге группа более молодых министров во главе с Иденом потребовала отменить этот план и уволить Хора. Министры более старшего возраста сопротивлялись. Болдуин попытался пойти на хитрость. Он полагал, что электорат уже у него в кармане и что страна в итоге «проглотит» план. Поддержав министров старшего поколения, Болдуин добился одобрения кабинета, к сильному неудовольствию «молодых» министров. Как лаконично отметил Майский, расчет Болдуина не оправдался. Он столкнулся с сильной общественной оппозицией и недовольством партии. Черчилль, изгой консерваторов, отдыхал на Майорке. Он отправил телеграмму, в которой выступил против того, чтобы «британский лев склонил колени перед Муссолини». Иден и несколько других «молодых» министров пригрозили, что уйдут в отставку, если от «Парижского плана» не откажутся. Болдуин понял, что ему придется выбирать между спасением Хора и своего собственного правительства. 18 декабря Хор ушел в отставку.
Его заменил Иден, что вызвало недовольство «старых» министров. Майский полагал, что Иден будет активнее поддерживать Лигу и принципы коллективной безопасности. «Старые» министры затаятся, чтобы «убрать не очень приятного для них “молодого человека”». Майский пришел к выводу, что Литвинов был прав, когда полагал, что британское правительство может повернуться спиной к Лиге Наций. Однако Майский утверждал, что он также прав, поскольку из-за недавних выборов новому правительству будет намного труднее предать принципы Лиги, чем предыдущему парламенту[1056]. Как увидят читатели, Майский заблуждался. Британскому правительству ничего не стоило совершить такое предательство.
Британский заем Москве под вопросом
Абиссинский кризис был не единственным полем боя за англо-советское сближение. Понять, могут ли отношения между этими двумя странами перейти от слов к делу, можно было бы, если бы улучшились торговые связи, а Великобритания предоставила бы СССР заем. Это идея не была новой. О займе говорилось почти с самого начала англо-советских отношений. Правительству СССР необходим был заем или долгосрочный кредит. Взамен британцы хотели получить заказы от СССР или же выплату царских долгов британским гражданам. Майский
