Беженцы - Боб Мур
Еврейские несионистские организации в нацистской Германии неохотно отказались от своих возражений против эмиграции, но быстро ухудшающееся положение евреев привело к масштабной перестройке жизни еврейской общины и созданию целого ряда новых институтов экономической поддержки и профессиональной переподготовки. Однако многие еврейские беженцы покинули страну самостоятельно и без серьезной институциональной поддержки. Им пришлось полагаться на свои семейные связи, свою изобретательность и удачу, чтобы начать новую жизнь за границей. Принимающие страны, власти Германии, немецкие и международные еврейские организации, а также отдельные еврейские беженцы – все они по-своему отреагировали на кризис с беженцами, вызванный антиеврейской политикой Германии. Ни одно из этих учреждений не было полностью независимым, и они даже сотрудничали друг с другом в ограниченных масштабах. Усилия Верховного комиссара, как оказалось, не имели особого значения для беженцев на этом раннем этапе нацистского правления.
На двух конференциях 1936 и 1938 годов принимающие страны попытались формально закрепить статус беженцев, но в итоге добились лишь того, что уже было гарантировано русским беженцам в 1933 году. Помимо недостатков в защите беженцев, оба международных соглашения подтвердили взгляд на беженца как на жертву неблагоприятных обстоятельств, которая, возможно, заслуживает преференций, но не имеет права на них претендовать. Договаривающиеся стороны подтвердили принцип невмешательства в якобы внутренние (германские) дела и недвусмысленно настаивали на «праве государств регулировать право на проживание», хотя и несколько ограничили права государств на высылку беженцев.
Эвианская конференция преследовала гораздо более высокие цели, но не смогла реализовать свои основные амбиции. Тем не менее Рабли как глава Межправительственного комитета добился большего, чем два Верховных комиссара, которых никогда не принимал ни один высокопоставленный представитель Германии. План Шахта – Рабли был первой попыткой компромисса, который предусматривал хотя бы ограниченные обязательства Германии. Вероятно, не случайно Геринг отдал приказ о создании Центральной имперской службы по делам еврейской эмиграции (Zentralstelle für jüdische Auswanderung) – ключевого учреждения политики СД по вытеснению евреев из Германии – в то же самое время, когда его представитель Вольт вел переговоры с МПК о четко определенной программе эмиграции.
Продолжая вести переговоры с МПК, немцы исключали возможность любого консенсуса в международной политике в отношении беженцев, каким бы ограниченным он ни был. Политика СД, направленная на изгнание евреев из страны с полным пренебрежением к дипломатическим последствиям, в итоге оказалась гораздо более «эффективной», чем переговоры Вольтата с МКБ, которые он вел в то же время. Обе нити эмиграционной политики сошлись в кабинете Геринга, и политика жестокой высылки возобладала. Вследствие закрытия международных границ гестапо нелегально переправляло евреев в соседние страны или поддерживало еврейские агентства в организации подпольных или плохо оборудованных перевозок в Палестину и другие пункты назначения, часто в ужасных условиях. Организации по оказанию помощи, которые в первые годы нацистского правления гарантировали финансовую поддержку беженцам, теперь достигли своего предела. Они пытались смягчить наиболее жестокие последствия государственной политики в отношении беженцев, но при этом играли амбивалентную роль, участвуя во все более жестком отборе беженцев и предлагая размещать их в лагерях, – план, долгосрочные последствия которого после начала войны вряд ли можно было предвидеть и которые уж точно не предполагались. После ноябрьского погрома беженцы были предоставлены сами себе, полагаясь на семейные и общественные связи и удачу в попытках найти выход из Германии и убежище в соседней стране или за границей.
Глава I.2
Датские иммиграционные власти и проблема Rassenschande
Лоне Рюниц
Немецкий еврей Альфред Л. бежал в Данию в апреле 1937 года из-за продолжающихся преследований в Германии и того, что он был помолвлен с «арийской» женщиной, на которой хотел жениться. Они работали в одной фирме, и их отношения начались летом 1935 года. В связи с Нюрнбергскими законами они официально разорвали помолвку, но тем не менее тайно продолжали отношения. Об этом стало известно гестапо, и они потеряли работу. Когда друг сообщил Альфреду Л., что его вот-вот арестуют, он решил покинуть Германию и выбрал в качестве убежища Данию, поскольку у его невесты были датские родственники.
Сразу же после прибытия Альфред Л. обратился в полицию и попросил убежища. При этом он объяснил, что его невеста скоро приедет и что они намерены пожениться как можно скорее. Министерство юстиции отклонило просьбу, и ему сообщили, что он должен покинуть Данию в течение трех месяцев. В июне Альфреду Л. предложили работу в Копенгагене, и он подал заявление на получение разрешения на работу, но Министерство юстиции оставило в силе предыдущее решение, и ему было приказано уехать в установленный срок. Через несколько недель супруги поженились, что сделало невозможным их возвращение в Германию. Тот факт, что Альфред Л. женился, несмотря на то что министерство отклонило его ходатайства о предоставлении убежища и разрешении на работу, усугубил положение властей. Министерство подчеркнуло, что он не может быть признан политическим беженцем, но дало Альфреду два месяца отсрочки для поиска путей реэмиграции. За него ходатайствовали уважаемые граждане, но безрезультатно. Решение было окончательным. Решение министерства поддержали частные комитеты помощи, поскольку брак был заключен после того, как Альфреду отказали в виде на жительство, и в сентябре пара была вынуждена покинуть Данию, чтобы попытать счастья в Швеции. Можно предположить, что именно этот случай стал причиной того, что в октябре 1937 года Министерство юстиции опубликовало циркуляр, в котором рекомендовало соответствующим органам власти воздерживаться от проведения брачных церемоний между гражданами Германии, если такой брак запрещен немецким законодательством. Для усиления убедительности циркуляр специально цитировал выдержки из положений о браке, содержащихся в Нюрнбергских законах.
Через Министерство иностранных дел и местную прессу датские власти были полностью осведомлены о том, что нарушение Нюрнбергских законов сурово карается в Германии. Кроме того, Министерство юстиции и государственная полиция располагали копиями этих законов и декретов и приводили их в исполнение. По идее, люди, бежавшие из Германии из-за нарушения законов об «осквернении расы», подпадали под определение беженца, введенное социал-демократическим министром юстиции К.К. Штайнке в начале 1937 года. Тогда он определил беженца как человека, способного обосновать, что из-за своих политических убеждений, религии, расы или идеологии он подвергается угрозе значительного наказания или заключения в концентрационный лагерь, если возвращается в Германию. Однако это определение было призвано не создать прецедент, а скорее объяснить обстоятельства, при которых определенное количество таких беженцев уже
