Беженцы - Боб Мур
В парламентском заявлении, сделанном в ноябре, Штайнке еще раз подчеркнул, что нарушение Нюрнбергских законов не является основанием для предоставления убежища в Дании. Подразумевается, что в противном случае Дания должна была бы предоставлять убежище всем, кто покинул Германию из-за законов о стерилизации или потому, что они были (считались) евреями. Тот факт, что общие законы одного государства были признаны неразумными некоторыми его жителями, не мог привести к предположению, что другое государство должно предоставить им привилегии как политическим беженцам, поскольку они нарушили такие законы. Правительство пыталось принять во внимание гуманитарные соображения, но их нужно было взвесить с учетом особого положения Дании, ее размеров и последствий создания прецедента. Никто это заявление не оспорил.
Однако это был косвенный ответ председателю еврейской организации помощи Карлу Лахманну, который за несколько недель до этого попросил провести переговоры с Министерством юстиции о позиции правительства по отношению к жертвам Нюрнбергских законов. Впоследствии комитеты по делам беженцев попросили представить свои предложения. В результате была выработана рекомендация, согласно которой граждане Германии должны быть поставлены в равные условия с политическими беженцами, если они нарушили Нюрнбергские законы, заключив брак в Дании. Но только при условии, что до церемонии бракосочетания им не было прямо отказано в получении вида на жительство (как в случае с Альфредом Л.). Кроме того, было предложено считать политическими беженцами граждан Германии, которые состояли в постоянных отношениях до 15 сентября 1935 года и продолжали их, несмотря на Нюрнбергские законы. Условием в таких случаях было то, что они могли подтвердить продолжительность отношений и что они покинули Германию из-за серьезной угрозы их безопасности. Эти предложения стали результатом компромисса между организациями помощи и Министерством юстиции после частных обсуждений данного вопроса. Первоначально Карл Лахманн хотел включить в список членов смешанных браков, которые подвергались преследованиям и испытывали серьезные опасения за свое дальнейшее существование в Германии. Это было слишком далеко идущим решением для министерства, и предложение было отклонено.
Компромиссные предложения были более приемлемыми, тем более что они подразумевали, что данные пары должны были получить вид на жительство до свадьбы, чтобы быть признанными политическими беженцами. Поскольку вопрос о равенстве жертв Нюрнбергских законов и политических беженцев был поднят потому, что еврейские беженцы испытывали серьезные трудности с получением вида на жительство, и учитывая, что подобные браки были фактически запрещены недавним циркуляром Министерства, выбранная формулировка была довольно странной. Однако она показывает, что организации по оказанию помощи не пришли к единому мнению относительно того, следует ли предоставлять нарушителям Нюрнбергских законов статус политических беженцев. Второе предложение, касающееся пар, состоящих в длительных отношениях, не вызвало у министерства никаких проблем. Как заявил один из чиновников, трудности с сохранением таких отношений в Германии означают, что подобных случаев будет немного. В итоге министерство, что очень характерно, решило не брать на себя никаких общих обязательств. Каждый случай должен рассматриваться по существу.
Йоханнес Ф. («ариец») и Августа Е. (еврейка) подпадали под условия второй рекомендации. Они жили вместе с 1929 года, и у них было двое детей, что подтверждает этот факт. Причина, по которой они не поженились, заключалась в том, что жена Йоханнеса Ф. не давала согласия на развод. Летом 1938 года на их отношения обратили внимание немецкие власти, и Йоханнес Ф. получил повестку о явке в Германский рабочий фронт (так в оригинальном тексте книги. Возможно, речь идет о каком-то трудоустройстве или переводе, однако надо учитывать, что нарушителей Нюрнбергских законов обычно вызывали не в «профсоюз», а в гестапо. Впрочем, возможно, Йоханнес Ф. был каким-то функционером DAF, и руководство хотело получить от него объяснения, прежде чем передать дело в тайную полицию. – Примеч. ред.). В тот же день семья нелегально пересекла датскую границу. Поскольку Йоханнес Ф. был бывшим членом социал-демократической партии, он немедленно связался с социал-демократическим комитетом помощи в Копенгагене и попросил признать его политическим беженцем, но получил отказ, поскольку комитет не признавал нарушение Нюрнбергских законов основанием для предоставления убежища! Тогда Йоханнес Ф. обратился в комитет помощи неарийским христианам, но там ему сказали, что не смогут помочь семье, если они не получат вид на жительство. Визит в еврейский комитет оказался не лучше, поскольку Йоханнес Ф. был язычником. После этих неутешительных известий семье удалось въехать в Швецию, но они была немедленно возвращены в Данию и задержаны полицией по делам иностранцев. Во время допроса в полиции Йоханнес Ф. попросил разрешить ему подать заявление на получение предварительного вида на жительство, пока он и его семья не найдут способ эмигрировать в Южную Америку. Он самым решительным образом заявил, что не вернется в Германию живым. Без каких-либо средств, без помощи или поддержки со стороны комитета по делам беженцев судьба семьи была быстро решена. Менее чем через две недели после пересечения границы их отправили обратно в Германию.
Несмотря на циркуляр Министерства юстиции, несколько беженцев, названных «осквернителями расы», получили разрешение на проживание в Дании, чтобы иметь возможность заключить там брак, так как их иммиграция была обусловлена браком. В ноябре 1938 года одна пара подала в министерство заявление о заключении брака. Симон Б. (еврей) и Гретхен Х. (без обозначения вероисповедания) познакомились в 1930 году, а в 1933 году обручились.
