Простовещи. История мира через легендарные товары и любимые продукты - Сергей Сергеевич Минаев
При первой высадке в Америке Колумб написал: «Из-за великой жары, от которой я страдаю, страна должна быть богата золотом». В те времена считалось, что в жарких странах благородный металл встречается чаще, чем в холодных. Любопытно, что это суеверие дожило до конца XVIII века: в 1789 году испанцы решили обосноваться в окрестностях современного Ванкувера. Британские колонисты опешили, отреагировав на такое «соседство» крайне агрессивно. Дело едва не дошло до войны. Конфликта удалось избежать лишь потому, что король Испании Карл IV посчитал, что золота в Канаде не может быть в принципе – все-таки северный край. Узнай король, что в будущем золото найдут даже за полярным кругом, он бы удивился.
Но на этот раз поверье европейцев не обмануло – на местных жителях были золотые украшения. Дело было за первопроходцами – конкистадорами.
Король Арагона Фердинанд, напутствуя конкистадоров, сказал: «Добудьте золото по возможности гуманно, но любой ценой добудьте его». Пожелание было исполнено.
Когда известный конкистадор Эрнан Кортес добрался до империи ацтеков, он придумал для туземцев совершенно невероятную легенду, суть которой сводилась к тому, что он и его люди страдали от некой страшной сердечной болезни. Вылечить ее можно было только золотом. Испанцы были готовы на все не из-за врожденной алчности. У них были четко поставленные монархом KPI. Причем королевская чета предложила конкистадорам выгодные условия – 20 % золота шло короне, а остальное доставалось тем, кто его добыл.
Туземцы не могли не отметить невероятную жадность испанцев. «Даже если бы снега Анд превратились в золото, чужаки все равно не были бы удовлетворены», – заметил один из инков, столкнувшийся с другим конкистадором – Франсиско Писарро.
Конкистадоры отметились крайней жестокостью в отношении местных этносов, при этом факт невероятной кровожадности ацтеков и инков принято отодвигать на второй, если не третий, план. Когда конкистадоры Эрнана Кортеса высадились в Мексике, большинство индейцев из других племен увидело в них своих «спасителей». Ацтеки не только угнетали народы Центральной Америки, но и регулярно устраивали «цветочные войны» – конфликты с соседями, цель которых была исключительно в сборе пленников для жертвоприношений и пролитии крови. Инки – гегемоны Южной Америки – тоже считались достаточно жестокими завоевателями и угнетателями жителей большой части современного Перу, Эквадора, Боливии и Чили.
Они собирались дождаться завершения переговоров с конкистадорами и во время пира захватить Писарро в плен. Часть европейцев они намеревались кастрировать, а остальных – принести в жертву богу солнца, от которого, по преданию, произошли императоры инков. Инки свято верили, что золото им даровал именно этот бог. Но конкистадоры напали первыми.
Жертвами завязавшегося сражения стали более семи тысяч воинов-инков. Большинство погибло в страшной давке, а не от рук конкистадоров. Правитель инков попал в плен.
Писарро лично обратился к императору: сколько сокровищ тот готов отдать испанцам, чтобы выкупить свою свободу. Главный инка простодушно ответил, что в качестве выкупа может до краев заполнить свою комнату золотом. Комната была семь метров в длину, пять в ширину и два с половиной в высоту. Свое слово он сдержал – в пересчете на сегодняшний курс в комнате поместилось $11,5 млрд. Испанцы были довольны. Главного инку казнили. На этом история империи, державшей в страхе всю Южную Америку, закончилась. Началась история испанской колонизации, но условия игры изменились.
Теперь золото приходилось не просто забирать у местных, но и добывать самим. Заработала система под названием «мита» – индейским деревням предписывалось отправлять 1/7 всего мужского населения на работы в шахты. Испанцы не изобрели ничего нового – они переняли систему, созданную инками. Разница была в том, что инки еще возводили храмы и строили дороги, а испанцев интересовали только природные ископаемые.
Работать в шахтах было невыносимо. Индейцам приходилось вкалывать по 12 часов в день с часовым перерывом в полдень. Шахты уходили глубоко под землю, и на глубине воздух становился практически непригодным для дыхания. Смертность среди шахтеров зашкаливала. От участия в мите индейцы бежали из деревень куда подальше. Аборигенов начал преследовать голод, а европейские болезни их добили.
Система мита никуда не ушла ни через 100 лет, ни через 200. Эту рабовладельческую схему отменят только в 1812 году.
За период с 1503 по 1660 год из колоний в Америке испанцы вывезли 185 тонн золота. Примерно 20 % всего золота в Европе на тот момент.
Золото вместе с серебром возили на знаменитых испанских галеонах. Так называемый «Серебряный флот» занимался монопольными перевозками золота и серебра. Именно на эти корабли охотились как знаменитые пираты, так и английские каперы (по сути, легальные пираты), вроде сэра Фрэнсиса Дрейка.
Золото Нового Света шло на войны испанцев с французами и турками, немецкими князьями и голландцами. Историк Эрл Гамильтон отмечал, что «американское золото и серебро раздували пламя габсбургского империализма».
Вдобавок золото разгоняло инфляцию. Очевидно, когда металла на рынке становится все больше и больше и из него делаются деньги, то со временем их ценность снижается, а стоимость товаров растет. Однако то, что сейчас известно любому студенту экономфака, было совсем не очевидно в XVI веке. За 100 лет инфляция составила 300 %.
В 1550 году один испанец сокрушался, что в недавнем прошлом «основные товары, продукты питания и все другие предметы первой необходимости были столь дешевы, а цены столь низки, что за один реал того же веса, что и сегодня, когда-то можно было купить то, что сейчас нельзя купить ни за десять, ни за пятнадцать, ни за двадцать реалов».
Если остальные державы как-то пережили трехкратную инфляцию, то для Испании она едва не оказалась фатальной. Всем – от королевской семьи до последних крестьян – приходилось влезать в долги. Голландские и немецкие банковские кланы значительно разбогатели на процентах. Испания была разорена: воины, крестьяне, ремесленники превращались в авантюристов и бездельников, на которых легко наживались иностранные купцы.
Испанский двор в те времена был живым воплощением «пира во время чумы». С одной стороны, расцветает искусство – Веласкес, Эль Греко, Вега. Все они или творили при дворе, или фиксировали придворную жизнь. С другой стороны, кризис добрался и до королевского двора. Когда королева пожаловалась, что ей перестали подавать пирожные, которые она так любит, ей ответили, что торговец прекратил поставки, потому что ему перестали платить.
Разорившийся королевский двор Испании стал, по словам историка Грегорио Мараньона, «повергающим в уныние национальным бедствием». Ситуация казалась безвыходной.
Вся дальнейшая история Испании – это борьба с убивавшим страну золотым ресурсным проклятием. Изначально путь в Америку казался решением проблемы бедности. Золото нашли, но вместо развития собственных мануфактур, страна решила спустить огромное состояние на бесконечные войны. Золото Америки не смогло удовлетворить все желания испанских монархов. Страна из колониальной империи превратилась в вечного должника и европейскую провинцию.
Алхимия финансов
К моменту, когда Англия решила активно участвовать в разделе колоний, почти вся Южная и Центральная Америка были заняты испанцами, португальцами и французами. Легкодоступные источники золота разобрали, и англичанам надо было что-то с этим делать. Они остановили свой выбор на торговле.
Британия обладала очень важным ресурсом, который пользовался спросом, – овечьей шерстью. Не зря при казнившем своих жен Генрихе VIII крестьян сгоняли с земель ради пастбищ для овец.
Благодаря торговле шерстью и пиратству Англия смогла сколотить достаточно большое состояние. Но у них была та же проблема, что и в Риме, – порча монеты. Обыватели отрубали или отпиливали от монет небольшие кусочки для своих нужд. Причиной тому было серебро, из которого были сделаны английские монеты. Порча доходила до того, что
