Морские пираты: от Средневековья к современности - Виктор Федорович Сидорченко
B течение первого года РОПиТ распространяло акции на сумму 6 млн руб. Предполагалось строить грузовые и пассажирские суда с таким расчетом, чтобы их можно было быстро вооружить и превратить в рейдеры. Царское правительство купило акций РОПиТа на 2 млн руб. и разрешило 125 офицерам и нескольким сотням матросов Черноморского флота уволиться со службы и перейти на работу в Общество.
Создание такого резерва паровых судов означало, по существу, создание каперского флота, с той лишь разницей, что с началом военных действий с Турцией в 1877 г. все эти корабли были приобретены правительством, укомплектованы офицерами и матросами, а машинные команды оставались «вольными» и были включены в состав Черноморского флота. РОПиТ получил ряд льгот имущественного характера: он учредил буксирное пароходство на реках Днепр, Буг и Дон; бесплатно использовал казенные пустующие земли для своих построек; ему было передано в безвозмездное пользование севастопольское Адмиралтейство; РОПиТ мог строить механические, судоремонтные судостроительные мастерские, открывать «училища для образования штурманов, машинистов и других необходимых для общества техников»[171]. Пароходам РОПиТ нужен был уголь, и правительство выделило для его добычи большой участок в Донецком угольном бассейне. Донецкий бездымный уголь потом, во время войны, часто добрыми словами поминали экипажи «судов активной обороны» (так называли ропитовские вооруженные суда), издали замечая турецкие броненосцы по огромным клубам черного дыма, вырывавшегося из их еще не видимых за горизонтом труб. Турки использовали свой или английский уголь, а тот и другой сильно дымили.
Общество начало с того, что купило у Новороссийской пароходной компании пять ее старых пароходов и заказало в Англии постройку крупной партии судов. По договору их скорость должна была составлять не менее 12 узлов, поскольку броненосцы Турции, также построенные в Англии, имели скорость 11 узлов. Bo время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. «суда активной обороны» без труда уходили от турецких броненосцев, с которыми у них было равенство в вооружении, но превосходство в скорости. Вместе с тем ропитовские каперские суда были грозной силой для других кораблей Турции, которых они преследовали и уничтожали, избегая, кроме отдельных случаев, прямого столкновения с броненосцами.
B 1858 г. Общество имело уже 17 пароходов, а через год – 35. 29 октября 1870 г. русское правительство циркулярной нотой известило державы, подписавшие Парижский договор 1856 г. об отмене каперства. В этом документе, в частности, говорилось: «…Его Императорское Величество не может более считать себя связанным обязательствами Парижского договора, поскольку они ограничивают права его суверенитета на Черном море». B последующей вой не с Турцией русские рейдеры (каперы) активно применяли минные атаки с помощью специальных катеров, которые доставлялись на борту рейдеров и военных кораблей к местам стоянок турецкого флота. Например, будущий адмирал С. О. Макаров, назначенный командиром ропитовского парохода «Великий князь Константин», разработал специальные «Правила проведения минных ночных атак», которыми лично руководил[172]. Отличился (среди многих) и другой русский офицер – Н. М. Баранов, командовавший пароходом «Россия», вооруженным 8- и 6-дюймовыми орудиями и имевшим скорость 14–15 узлов. Для команды нового каперского рейдера будущий Александр III пожертвовал экипажем своей яхты «Царевна». 50 отборных «нижних чинов» и 3 офицера были направлены из Кронштадта на Черное море. Кроме них 30 комендоров с Балтики были переведены на «Россию».
Вооружение нового судна закончилось 20 ноября 1877 г. Через полмесяца Н. М. Баранов добавил к своим прежним каперским успехам еще один – он захватил крупнейший приз, когда-либо достававшийся русскому кораблю за всю историю войн на Черном море. Ha рассвете 13 декабря 1787 г. с салинга судна «Россия», крейсировавшего в районе Пендеракли (ныне Эрегли), был замечен идущий вдоль берега большой трехмачтовый пароход. Н. М. Баранов направил свой корабль наперерез курсу турецкого судна. Ha два выстрела из 9-фунтовых орудий неизвестный пароход не обратил внимания, но когда 8-дюймовая бомба разорвалась у самого его борта, вынужден был остановить машину.
Ha его борт поднялась небольшая призовая партия во главе с лейтенантом Зориным и неожиданно для себя очутилась в большой толпе вооруженных турок. Оказалось, что пароход «Мерсина» перевозил целый батальон «низами» (солдат регулярной турецкой армии), и на горстку русских моряков враждебно смотрели 785 турецких рядовых и 14 офицеров. Ho стволы орудий «России» были угрожающе нацелены прямо на «Мерсину», которой нечем было ответить (две небольшие пушки «Мерсины» значения не имели), поэтому турки нехотя стали складывать оружие. Ha помощь Зорину явился капитан 2-го ранга Сутнов с подкреплением.
И все-таки на «Мерсине» едва не началось кровавое побоище, когда на горизонте показался дым парохода. Как выяснилось впоследствии, «Мерсина» шла в составе морского конвоя, состоявшего из трех транспортов, охраняемых двумя турецкими броненосцами; ночью она каким-то образом оторвалась от конвоя и, следуя без охраны, была захвачена «Россией». При виде дыма на горизонте турки решили, что это дым броненосца, и приготовились сопротивляться. K счастью, оказалось, что приближается самый обычный пароход. Турки сложили оружие и были отправлены в трюм и заперты там. Н. М. Баранов привел «Мерсину» в Севастополь, суда вошли в гавань, «приветствуемые криками собравшейся толпы народа». При подробном осмотре захваченного судна выяснилось, что на борту имеется «много казенных денег», серебряная руда, ценные вещи, правительственные бумаги и официальная переписка.
Резонанс от захвата «Мерсины» был огромным. B турецком парламенте один из депутатов желчно выступил против морского министерства, заявляя, что флот стоил огромных денег, но не смог предотвратить пленение столь ценного судна. Английская газета «Таймс» писала: «Это прекрасное судно, только что отремонтированное, везло большое количество серебряной руды для переплавки в Константинопольском монетном дворе, всю частную переписку и все вещи Мухтара-паши, правительственные депеши и приказания». Только случайно этот сановник сам не оказался на «Мерсине». Желая оправдать турок, газета невольно отдавала должное Н. М. Баранову и всем русским каперам («крейсерам»): «Даже при флоте вдвое больше турецкого было бы невозможно помешать быстрому пароходу со смелым капитаном проявиться у турецких берегов. Русские крейсеры имеют большой ход, меньшую заметность, их вооружение состоит из орудий с большой досягаемостью. Весьма низкие из воды… выкрашенные светло-голубою краскою и пользующиеся углем без дыма, эти русские крейсеры нелегко различимы
