Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор
— Ну, вообще-то да, — быстро отвечает он. — Его должен посмотреть каждый. Но… — Он поднимает палец. — Только не сейчас. Я хочу подойти к этому осознанно.
У меня замирает сердце. Он хочет быть осознанным ради меня? Похоже, он воспринимает всю эту «киношную тему» куда серьёзнее, чем я ожидала.
В голове внезапно возникает образ: я и Флинт, свернувшиеся вместе на его мягком кожаном диване в гостиной, смотрим фильм. Щёки заливает жар.
Я резко разворачиваюсь, чтобы он не увидел, и прикладываю ладони к лицу.
— А этот? — киваю на следующий постер. — Может, начать с него?
Он отвечает, стоя совсем рядом, почти у самого плеча. Его голос заставляет мою шею покрыться мурашками:
— Не этот, — говорит он тихо. — На самом деле — ни один из них. Чтобы убедить женщину, которая не любит кино, полюбить его… нужно нечто большее, чем всё, что я когда-либо снимал.
И я вдруг понимаю: тот факт, что Флинт играет в фильме, может сильно повысить мои шансы досмотреть его до конца.
Но я ему в этом не признаюсь.
Я даже себе в этом признаваться не хочу.
Я разворачиваюсь и вздрагиваю, осознав, насколько близко мы стоим. Между нами меньше пятнадцати сантиметров. Я настолько близко, что могу просто поднять руку и коснуться его груди.
Вместо этого я прячу руки за спиной — на случай, если у них вдруг появятся свои идеи и глубоко вдыхаю через нос.
— Больше, это как?
Флинт поднимает руки и накладывает их мне на плечи, его пальцы чуть задевают край рукавов. От этого прикосновения сердце бешено колотится, а дыхание перехватывает.
— Терпение, Одри, — говорит он. — Я найду для тебя идеальный фильм. Но это не то, что можно торопить.
Он слегка сжимает мои руки, прежде чем отпустить.
Вот чёрт, он хорош. Слишком хорош. Неудивительно, что вся Америка от него без ума.
— Пошли, — говорит он, делая шаг к двери. — Там пирог-мороженое, и я не уверен, что мои братья оставят нам хоть кусочек, если мы не поторопимся.
— О, да ты что, — поспешно отвечаю я. — Вы и так были невероятно щедры. Мне не нужно, чтобы кто-то ради меня что-то откладывал.
Он пожимает плечами.
— Как хочешь. Но ты здесь. И этот пирог правда вкусный. — Он протягивает руку. — Я бы не предлагал, если бы не хотел, чтобы ты попробовала.
Я качаю головой, но всё же вкладываю ладонь в его, позволяя ему увлечь меня обратно на кухню. Он не отпускает мою руку, пока мы не обходим половину огромного острова.
— Это ты так со всеми, кто вторгается на твою территорию?
— Только с биологами, — ухмыляется он и смотрит на мою футболку. — Даже если они хотят, чтобы я оставил их в покое.
Я улыбаюсь, поднимая взгляд к его сияющим голубым глазам. Качаю головой и смеюсь, глядя на свой синий с отливом футболку. На груди — кленовый лист и подпись, которую он только что прочитал: Leaf Me Alone. (*«Leaf Me Alone» — это игра слов, основанная на звучании фразы «Leave me alone» (Оставь меня в покое), где слово «leave» заменено на «leaf» (лист), обычно используется в шуточных надписях, связанных с растениями, природой или ботанической тематикой.)
В девяноста девяти процентах случаев я и правда предпочитаю, чтобы меня оставляли в покое. Я — человек одиночка до мозга костей.
Но, может быть, общество — не так уж и плохо.
Даже если это общество — голливудская звезда.
Глава 8
Флинт
Клэр Макинзи сведёт меня в могилу.
А может, просто похоронит мою карьеру.
Я захлопываю ноутбук, обрывая очередное видео, которое прислал Кэндзи. Клэр всё ещё говорит. Намекает. Делает вид, будто время порознь пошло нам на пользу, а теперь между нами всё прекрасно, и мы с нетерпением ждём совместного промоушена Turning Tides. Она не говорит ничего прямо, чтобы я мог назвать её лгуньей, но подтекст слишком жирный, и сейчас она полностью захватила повестку развлекательных новостей. Посещает каждый публичный ивент, на который только можно попасть, и разговаривает с прессой каждый раз, как её зовут. И даже не заставляй меня начинать разговор об её инстаграме.
Каждый день мою команду заваливают запросами: прокомментировать статус отношений. Саймон этими запросами занимается, но больше ничем, кроме как раздражать меня, не занят.
— Счастливо выглядишь, — говорит Джони из дверного проёма.
Я поворачиваюсь — она облокотилась на косяк, скрестив руки.
— Моя жизнь — это тупость, Джони, — отвечаю, плюхаюсь обратно в кресло и закрываю глаза. Слышу, как она входит в кабинет и садится напротив, но сам не двигаюсь и не смотрю на неё.
— Ты говорил с Саймоном?
Я киваю.
— И что он сказал?
Я вздыхаю и открываю глаза.
— Всё то же самое. Он считает, что поводов для беспокойства нет. — Я наклоняю голову в стороны, пытаясь размять шею. — Говорит, мне надо просто отдохнуть и вылезти из соцсетей.
Джони закатывает глаза.
— Знаешь, вообще-то есть и другие пиарщики.
Я усмехаюсь.
— Не соблазняй.
— Я серьёзно. Он бесит тебя каждый раз. Почему бы не прекратить это и не уволить его?
— Может, после премьеры, — отвечаю. — Он слишком глубоко во всём, чтобы рвать с ним сейчас.
Джони фыркает.
— Думаю, и без него мы вполне справимся. Все сложные штуки уже сделаны. Он снова настаивал на фейковых отношениях?
— Угу. Но теперь считает, что я должен вернуться в Лос-Анджелес, чтобы всё выглядело правдоподобно. Говорит, надо будет организовать пару тщательно срежиссированных появлений на публике с девушкой, которая точно не Клэр. В принципе, я понимаю его точку зрения, но, Джони, сама мысль о том, чтобы выбирать кого-то из списка, как будто я заказываю женщину из каталога...
— Мизогиния? — спрашивает Джони с самодовольной улыбкой.
— Я бы сказал — старомодно, но пусть будет так. Мне это не по душе.
— И правильно. Но, правда, мне не нравится вообще ничего из того, что предлагает Саймон, так что, может, моё мнение здесь не в счёт. Ты думал насчёт кого-то из Сильвер-Крика?
— Кого, по-твоему? Единственные женщины, которых я тут знаю — мои родственницы. Думаешь, это произведёт нужное впечатление?
Она смотрит на меня какое-то время, потом говорит:
— А как насчёт Одри?
Я дёргаюсь, роняю стакан с ручками и тут же начинаю собирать всё обратно. Когда всё возвращено на место, я делаю паузу, чтобы взять себя в руки, и только потом поднимаю взгляд. Джони знает меня практически
