Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… - Юлия Владимировна Славачевская
— И родителей твоего мужа убрала точно она, как телепат я подтверждаю сей факт, — ввернул свою реплику мой папа.
У меня чуть не подкосились ноги. Чего я еще не знаю?
— Ничего не докажете, — взяла себя в руки Бастинда, выпрямившись в кресле. — У вас нет доказательств!
— Отчего же, — вышел вперед Питер, снимая свои очки, — доказательства есть. Во–первых, я снял блокировку с мозга твоих жертв — это было не так уж и сложно, если вспомнить, что именно я участвовал в разработках касательно этого предмета. Так что они все расскажут в ходе следствия. А, вторых, — он внимательно посмотрел на нее раскосыми умными глазами, — мне поверят и так, как наблюдателю Галактического Совета. — Страшилин сделал шаг вперед, встал напротив красивой ядовитой гадины и хлопнул рукой по столу: — Ты давно преступила дозволенную черту, Бастинда Мезахи!
Лицо фурии исказилось плохо скрываемой яростью, встревоженный взгляд заметался по сторонам.
Дверь распахнулась и ввалилась куча народа с наручниками, постановлением об аресте и всем прочим, в том числе и прессой, старавшейся осадить нас в поисках подробностей и жареных фактов. Особенным нападкам подвергались Ингвар и Владыка.
Под непрекращающиеся выкрики журналистов бывшую главу безопасности Содружества вывели под конвоем в наручниках. Мезахи отворачивала залитое слезами лицо от фоторепортеров, но то были слезы злости. Как говорится, гепард никогда не меняет своих пятен.
— Спасибо, Элли, — подобрался ко мне Страшилин, когда меня оттеснили от мужа и я терпеливо пережидала, давая ему возможность создать себе репутацию политика. — Мне было очень приятно быть с тобой рядом. Этот опыт я никогда не забуду и приглашаю тебя к нам с женой на чашку чая, если ты, конечно, сможешь оторваться от своих обязанностей Императрицы.
— Спасибо, — прошептала я, смаргивая слезы. — Но у меня такое чувство, что меня все использовали. Потому что только я была не в курсе…
— Доченька! — проталкивался к Хосите громадный мужик с копной вьющихся черных волос. — Я здесь!
— Папа! — радостно заорала Железный Дровосек и бросилась к отцу, повиснув у него на шее.
Лайон тут же отодвинул всех и устремился за женой. Два мужчины смерили друг друга взглядами и Родригез протянул Владыке открытую ладонь для рукопожатия. Думаю, у них все будет хорошо.
— Ты неправа, Элли, — заверил меня мудрый Страшила, — никто практически до самого конца не знал, кто стоит за всем этим. Подозревались минимум четыре члена Галактического Совета, поэтому моя операция разрабатывалась втайне от других. Мы пытались найти злоумышленника, потому что на кону стояла не просто судьба вселенной, а жизни всех рас. Нельзя было допустить создания и распространения такого опасного оружия — слишком трудно отследить, в чьи руки оно попадет. Мезахи все продумала идеально: шантаж Владыки Айт–Древе, помешанного на своей жене и озадаченного ее сроком жизни — он бы молчал о мутации до конца своих дней, чтобы не подставлять свою семью. И у Бастинды появился бы открытый доступ к мощным планетарным ресурсам…
— Она не смогла удержаться, — грустно сказала я, — и убила жену Владыки. Может, из–за ревности; может, из–за ещё чего; и тем запустила механизм своего поражения.
— Возможно, — подумав, кивнул Питер. — А если бы она смогла соблазнить То–ота и самой посадить на престол Кирты, как планировалась, то к ее услугам были бы огромные оружейные мощности и целые научные институты, лучшие в этой части галактики. А ведь на этом она бы не стала останавливаться…
— Странно, женщина с маниакальными наклонностями, а так все хорошо продумала, — заметила я. Улыбнулась: — Но Ингвар встретил меня и женился, — запустила я руку в волосы, — а, значит, стал бесполезен.
— Правильно, — поджал губы алхимик, — следовательно, он ей начал мешать. Тебя трогать было опасно из–за отца и твоей расы, но можно было убрать твоего мужа, и тогда бы на Кирте правил ее ставленник, которого бы своими руками назначила ты, поскольку ничего не понимаешь в управлении планетой…
— Но тут опять что–то случилось, — ухмыльнулась я.
— Всегда случалась только ты, Элли, — погладил меня по плечу друг. — Видимо, именно тебе было суждено развалить самый глобальный заговор последнего столетия…
— Питер! — крикнула маленькая, худенькая женщина, пробираясь к нему через толпу. — Я так волновалась!
— Иду! — улыбнулся мне Страшилин, быстро поцеловал в щеку и бросился навстречу к жене.
Улыбнувшись ему вслед, потом я встретилась взглядом с мужем, наблюдавшим за мной издалека.
— Я люблю тебя, Элли, — четко произнес он губами, чтобы я поняла.
— Я тоже тебя люблю, — так же беззвучно ответила ему я и, растолкав толпу, приблизилась к мужу со словами: — Пойдем, я покажу тебе свое солнце…
Эпилог
Прошло пять лет…
— Папа! — орала я почти на ультразвуке, стоя посреди детской комнаты дворца Императоров Кирты. — Какого черта?!! Опять!!!
— Доченька, — ворвалась в помещение мама с растерянным видом, — что случилось? Почему ты так страшно кричишь?
— Потому что, — выдохнула я, снова набирая в грудь воздуха, — потому что!!!
— Ахаз снова утащил детей? — присоединился к нам всегда спокойный Ингвар. Оценил обстановку и подошел ко мне, впитывая излишнюю энергию.
— Да! — рявкнула я, прислоняясь к мужу и испытывая рядом с ним чувство покоя, умиротворения и счастья. — С тех пор, как ты разрешил ему жить на Кирте, потому что тут его соларианские выплески среди массы поглотителей не представляют угрозы планете, и он безопасен, мой отец нагло этим пользуется!
— Доченька, — виновато сказала мама, — ты уж прости меня…
— Мам, — уставилась я на нее, — тебя–то за что? Ты что ли таскаешь моих… — на моих плечах напряглась рука. Я исправилась: — … наших детей по всей вселенной, например, показывая, как муходоты проводят свой брачный период! И это трехлетним, беззащитным детям!
— Мама! — раздался дикий вопль, когда в комнате возникло и спало сияние. — Папа!
Нас все
