Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… - Юлия Владимировна Славачевская
— Да я постою, — отказалась я, хрустнув костяшками пальцев. — Знаете, стоя очень удобно бить с ноги. Это я для поддержания разговора, а не для угрозы, если вы об этом правильно подумали.
— То есть, — мило улыбнулась Мезахи, присаживаясь на столешницу, — договариваться ты не хочешь. И соблазнять тебя мировым господством бесполезно? Я достаточно точно тебя поняла?
— Более чем, — кивнула я, не спуская с нее настороженного взгляда. — Все диктаторы всегда плохо кончали… заканчивали. — Усмехнулась: — Не получали они вселенского оргазма по причине мертвого организма. Вы тоже так хотите?
— Все же угрозы, — приподняла одну из идеальных черных бровей женщина. — Я думала, что ты все же не опустишься до такой пошлости. Но что взять с необразованной девчонки, не видящей дальше своего любопытного носа? Если бы тебе не повезло с генетикой, сидела бы сейчас в гареме на Айт–Древе и радовалась, если бы использовали всего лишь пару раз в сутки, а не всем кагалом.
Я молча слушала, потихоньку закипая. Сейчас кто–то договорится. Докаркается, ой — домяукается!
— Ты иногда встречаешься со своими ногами? — переключилась она, чтобы ударить по самому больному. — Или То–от все такой же страстный? — продолжала нарываться будущая жертва соларианского произвола. — Ой! — Она прижала ладонь к губам. — Он же сейчас не может! Прости! — И последний ядовитый укол: — Наверное, тяжело остаться вдовой в таком юном возрасте?
— И кто в данный момент пошлый? — не дала я ей возможность вывести меня из себя. Это я могу проделать и без ее усилий.
— И, знаешь, что, — она спрыгнула со стола и обошла его по кругу, достав из ящика какую–то странную конструкцию и наставив ее на меня, — думаю, тебе будет очень больно, когда То–от умрет. И ты неожиданно впадешь в депрессию и покончишь жизнь самоубийством… с моей небольшой помощью…
— Да вы что? — поразилась я такой беспросветной наглости. — И рука не дрогнет?
— Зря хорохоришься, — оскалила идеальные зубы Мезахи. — Мне не нужно тебя убивать сейчас. Лишь заморозить. А потом я уже решу, когда и как. И напрасно надеешься на свои расовые способности. Этот парализатор был разработан в расчете на таких, как ты…
Вспышка света и конструкция в руках Бастинды начала плавиться. А неподалеку от нас появился Араз со скучающим видом.
— Да как ты смел! — ужаленным в задницу кенгуру завопила противная баба, отбрасывая оружие. — Да я тебя уничтожу!
— Чего–то вы разбушевались, — заметила я, кивнув родственнику и снова возвращая взгляд на Мезахи. Такую подколодную змею очень опасно выпускать из поля зрения. Эта дама имела столько камней за пазухой, что ей просто не нужно увеличение груди.
— Ну, ты можешь попробовать, — согласился с разъяренной Мезахи мой дядя. — Не факт, что получится, но попытаться точно стоит. Иначе как я смогу ударить женщину?
— Ты мне обещал! — наставила она на Араза палец. — Мы договорились! И ты нарушаешь нашу договоренность!
— Это теперь так называется шантаж? — приподнял бровь солнечный. — Какое красивое определение некрасивых вещей.
— Ты должен был уничтожить их всех после крушения «Голифа»! — Надрывалась бесноватая Бастинда. — А ты их спас!
— Ну, ты же велела, чтобы я все сделал своими руками, — недоуменно посмотрел на нее мужчина, — а это трудновато сделать в космосе. Поэтому, естественно, я притащил их на ближайшую планету и страшно хотел осуществить задуманное, но они задавили меня числом. — И все это с совершенно честным лицом. — Так что прости, дорогая, но у каждого бывают проколы.
— А зачем ты выдавал себя за Ахаза? — не утерпела я, чтобы удовлетворить любопытство. — Нельзя было просто сообщить, что ты мой дядя?
— Можно, — поморщился Араз, — но в тот момент мне хотелось быстрей убрать тебя подальше от опасности. Туда летел космолет с ее головорезами. Я решил, что так будет быстрее и слегка переборщил…
— Так убей ее сейчас! — рявкнула чумовая баба, стараясь нашарить на столе что–то тяжелое. — Чего ты ждешь?
— Ты спятила? — блеснул на нее глазами мужчина. — Я никогда и ни при каких обстоятельствах не причиню вреда ни одному из своей немногочисленной расы, а уж тем более — своей племяннице!
— Тогда, — Мезахи схватила со стола громадный предмет непонятного назначения из малахита. Это было похоже на качалку с ручкой наверху, — я предам огласке твои прегрешения, и твоему брату, который исполняет обязанности главы вашей расы, будет интересно узнать…
Вспышка света.
— Неинтересно! — рявкнул папа, становясь передо мной. С ним прибыла вся наша гоп–компания, включая полуживого Ингвара, висящего на плечах Хоситы и Лайона. — Я в курсе! И мы сами с этим разберемся!
— Инг! — кинулась я к мужу, забыв про все и всех на свете. — Зачем ты встал? Я бы сама как–нибудь…
— То–от, — расширенными глазами смотрела на Императора Мезахи, начиная стекать на пол, — ты же… — И — шлеп в кресло.
— Я должен был, — кивнул Скар, — благодаря твоим стараниям. Это же ты подослала ту троицу убийц с Айт–Древе вместе с тремя посольствами? Ты! И отравила меня ты три раза чужими руками. Эти наивные дурачки думали, что действуют во благо своей планеты и по приказу Владыки. Любишь все проворачивать чужими руками, да, Мезахи? Точно так же, я полагаю, ты убила моих родителей, спровоцировав переворот? Все, что они успели — это отправить меня с планеты, но и тут ты успела подсуетиться: натравила на космолет пиратов Айт-Древе, отлично зная, что на этой планете чистокровность для киртианина — смертный приговор…
— Она не могла убить твоих родителей! — встала я на сторону мерзавки. Пусть говорят что угодно, но глупостью и беспринципностью я не страдаю. — Судя по внешнему виду, ей и было тогда всего-то лет пятнадцать-семнадцать.
Питер и мой отец вместе с Аразом грохнули хохотом. Их поддержали все присутствующие.
— Как ты думаешь, сколько лет этой славной леди? — отсмеявшись, спросил папа.
Я переводила удивленные глаза с одного собеседника на другого.
— Бастинда Мезахи в следующем месяце должна отпраздновать свое столетие, — на полном серьезе порадовал меня Питер.
