Травница - Хизер Моррисон-Тейпли
Иден нахмурилась. Откуда миссис Уэлш могла знать, что она постоянно чувствует себя усталой? Но она только посмеялась и пошла в обратный путь, чтобы вернуться в деревню, где теперь еще больше чувствовала себя как дома, ведь она наконец поговорила со старушкой.
В тот день Иден обедала с Питером и Сьюзан в пабе за столиком на свежем воздухе. Они рассказывали ей последние новости о домах в Мер-Лейн.
– Два дома мы уже продали, можешь в это поверить! – с энтузиазмом говорил Питер. – И один мы сдали на месяц – жильцы заедут позже, этим летом. Здесь живут несколько членов семьи арендаторов, и они хотят быть поближе к родным. Один из домов купила, как мы и ожидали, пара из Лондона с маленьким ребенком; они искали место, где он мог бы наслаждаться зеленью и бывать за городом по выходным. Они выглядели милыми людьми и не могли дождаться, когда можно будет перевезти вещи. А второй покупатель был более удивительным, – продолжил Питер. – Второй дом мы продали миссис Першинг. Не знаю, знакома ли ты с ней, но большую часть жизни она провела здесь, в Бартон-Хит. У нее был дом с тремя ванными в деревне, где она жила со своим мужем и вырастила троих детей. Ее дети давно уехали, а муж умер пять лет назад. Она была рада остаться в Бартон-Хит, но при этом переехать в небольшой дом, содержание которого обойдется ей дешевле и за которым не надо так много ухаживать, как за ее большим особняком и садом. Она вполне состоятельна и не хотела переезжать в один из муниципальных домов. Она уже подумала уехать в Ньюмаркет, где присмотрела квартиру, но сказала, что ей грустно было покидать Бартон-Хит и своих друзей.
– Это замечательно! – воскликнула Иден. – Я никогда не думала о тех, кто захочет приобрести жилье меньшей площади, но остаться в деревне. Я рада, что благодаря домам в Мер-Лейн это стало возможно. И для Берта это хорошо. Они с миссис Першинг почти одного возраста, но даже если это не так, то они могут поладить. Я думаю это потрясающе! – заявила она. – Скоро там все будет так, как я себе представляла: соседи будут махать друг другу из окон своих маленьких домиков, собаки и дети будут играть в мяч на мощеных мостовых. – Она почувствовала удовлетворение от того, что помогла возродить кусочек исторической Англии. Да и прибыль не повредит. И все были с ней согласны.
Пришло воскресенье. Школа закрылась на летние каникулы. Джеймс договорился с миссис Инскип, что та посидит с детьми. Он взял Иден с ночевкой в путешествие в другую деревню, в чудесный романтичный отель, который когда-то был чьим-то загородным домом.
Они ужинали у камина, который был весьма кстати в Англии даже в июне, болтали, смеялись и держались за руки.
Когда они поели и официант принес им кофе, Джеймс уронил салфетку на пол и наклонился, чтобы ее поднять. Он поднял на Иден глаза, и она поняла, что он опустился на одно колено.
У нее замерло сердце, когда он достал из кармана маленькую фиолетовую коробочку. Внутри было кольцо. Бриллиант простой огранки, окруженный россыпью темно-синих сапфиров. У Иден отвисла челюсть.
Все посетители маленького ресторанчика стихли, а хозяева, улыбаясь, смотрели на пару, широко открыв глаза, и многие приложили руки к губам или к сердцу.
– Иден, – Джеймс смотрел на нее с такой любовью и искренностью, что у нее защемило сердце, – ты выйдешь за меня замуж? – Как просто и романтично. Классика. Таким же был и сам Джеймс.
– О боже, Джеймс! – выдохнула она. – Да, конечно да!
Он встал и сжал ее в объятиях, нежно целуя и улыбаясь во весь рот. Посетители разразились аплодисментами, а те, кто пришел сюда с парой, тоже поцеловались.
– Шампанского! – громко попросил Джеймс.
Глава 23
Они поженились через две недели. Иден одевалась на церемонию в своем коттедже, а мать и Тара ей помогали. Свадьба должна была пройти в самом священном месте из всех… в развалинах церкви в лесу, у руин древнего святилища, спрятанного среди деревьев. Свадьба будет простой, лишь для друзей и членов семьи, а гости смогут прийти даже в резиновых «веллингтонских» сапогах.
– Беатрис Бек, ты похожа на ангела, – сказала Сьюзан, завязав широкую розовую атласную ленту за спиной девочки.
Малышка лучезарно улыбнулась и повертелась, красуясь платьем. Она чувствовала себя такой взрослой и важной, поскольку ей разрешили переодеться вместе с остальными.
– Иден… – Сьюзан повернулась к дочери, которая вся светилась, одетая в простое белое платье. – Ты выглядишь великолепно. – Она осторожно промокнула слезу платочком.
– Не плачь, мам. Я двадцать минут делала тебе макияж! – засмеялась Иден.
– Что ты чувствуешь? – спросила ее мать.
– Я чувствую себя такой счастливой, что это меня пугает. Я не знала, что могу быть настолько счастлива. Измотана, но счастлива!
– Я так рада, – улыбнулась Сьюзан. – Но после медового месяца тебе надо провериться. Ты часто говоришь об усталости в последнее время. Ты делаешь прекрасные чаи, но сходить к врачу тоже не повредит.
– Ох, ладно, мам, – снисходительно согласилась Иден.
Иден и Джеймс приезжали к развалинам за два дня до этого и развесили длинные гирлянды с белыми лампочками между старых стен. Они поставили небольшие свечи туда, где, кажется, когда-то были окна, и еще вдоль каменных стен.
Иден надела простое белое платье с кружевными вставками в виде небольших цветочков, а на ногах у нее были высокие, по колено, резиновые сапоги. Все поняли, что ее наряд отражает ее индивидуальность.
Мать Джеймса и его дядя приехали из Лондона, они сидели на стульях, расставленных у старинной стены, и над их головами синело высокое небо. Свадьба была сакральной. Викарий согласился провести церемонию, и поскольку когда-то это место было священным, он не возражал против того, чтобы церемония прошла здесь. Джеймс и его друг Сайман стояли у того места, где раньше находился алтарь. Сюда поставили столик, чтобы священник мог положить молитвенник, принесли две свечи и немного цветов.
Тара и ее приятель играли на скрипке и флейте, когда Беа появилась у входа в очаровательном белом платье с розовым шелковым поясом. Она выглядела серьезной и сосредоточенно разбрасывала лепестки роз по
