Травница - Хизер Моррисон-Тейпли
Джеймс и Иден привезли Берта домой.
– О боже, это слишком! – воскликнул Берт, как только увидел омелу и свежеокрашенную дверь.
Иден и Джеймс улыбнулись. Когда Берт перешагнул порог дома, у него отвисла челюсть, его бледно-голубые глаза распахнулись от удивления. В камине потрескивал огонь, а в доме теперь было сухо и натоплено. Красивый разноцветный ковер покрывал начищенный до блеска пол. Стены были белыми и чистыми, а мебель выглядела как новая. Он посмотрел на маленькую сверкающую рождественскую елку и заплакал.
Иден поспешила его обнять.
– Не плачьте, пожалуйста. Мы хотели сделать вас счастливым!
Он с нежностью посмотрел на Иден.
– Моя милая, ты даже не представляешь, как сильно я счастлив, – сказал он, вытирая глаза. И вдруг в углу комнаты что-то зашевелилось, и он заметил нечто коричневое и шерстяное. Это была собака. Он снова раскрыл глаза от удивления. – О господи, кто это?
– Это Трикси, – улыбнулся Джеймс. Он замолчал, чтобы дать Берту время осознать услышанное. – Ее хозяин недавно переехал в дом престарелых и не смог взять ее с собой. Собака много недель жила в приюте в Ньюмаркете, ведь большинство хотят взять щенка. Она очень милая и спокойная. Ей четыре года, так что она не будет вам докучать. Я спросил в приюте, можем ли мы взять ее на время, посмотреть, приживется ли она здесь. Я надеюсь, вы не против. Я не настаиваю, чтобы вы ее оставили, но здесь собаке будет хорошо – ей нужен дом. Так что если хотите, вы можете приютить ее здесь на неделю, а дальше как пойдет.
Иден смотрела, как Берт оглядывается по сторонам, как поднимается наверх, а там все такое чистое и светлое. Трикси вернулась на свою лежанку за креслом и снова уснула. Берт сказал им, что это было лучшее Рождество за последние годы, и, прощаясь, все они плакали от радости.
Рождественское утро в доме Иден началось спозаранку.
– Проснись, проснись! – Томми с воплем вбежал к ней в спальню и запрыгал на ее кровати. – Рождество! Пошли посмотрим, приходил ли Санта! – Улыбаясь до ушей, Томми понесся вниз по лестнице.
Иден улыбнулась, надела халат и позвонила матери.
– Алло? – ответила заспанная Сьюзан.
– Ты хотела узнать, когда здесь все начнется. Что ж, он уже проснулся! – улыбнулась Иден. – Я не смогу долго его удерживать, так что если хочешь получить подарки, приходи сейчас!
– А который час? – спросила Сьюзан.
Иден посмотрела на часы на прикроватном столике.
– Половина седьмого. Я поставлю кофе.
Томми рассказал Иден, что в прошлые рождественские праздники несколько раз получал подарки. Его мать делала все что могла, чтобы этот день был для него особенным, но у них всегда было плохо с деньгами, а его отец вечно все портил, напиваясь и устраивая скандал.
Иден нашла Томми в гостиной, где он сидел подле горы с обернутыми в блестящую бумагу коробками, перевязанными бантами.
Вскоре пришли Сьюзан и Питер, и Томми в полном восторге наконец распаковал свои подарки. Самым потрясающим из них был большой красный, перевязанный огромным бантом велосипед. Это был его первый велосипед – с тренировочными колесами, и Томми расплакался, когда его увидел, настолько он был ошарашен.
Когда они открыли все подарки, Томми надел куртку прямо на пижаму, вытащил велосипед на улицу и катался туда и обратно по улице, пока совсем не замерз, и ему пришлось отогреваться у камина.
Мать и Питер подарили Иден красивый кашемировый шарф и сертификат в милый ресторанчик в Кембридже. Иден нашла коробку, оставленную для нее Джеймсом. Она удивилась, решив, что он, наверное, тайком подложил коробку под елку. Внутри лежала книга средневековой английской поэзии. Она сама не знала почему, но ей захотелось плакать. Она поняла, что подарок был идеальным. И дело не в том, что он какой-нибудь огромный по размеру. И не в том, что он какой-нибудь дорогой. Но он давал ей понять, как хорошо Джеймс ее знает, как хорошо ее понимает. И как о ней заботится.
Когда все подарки были распакованы, Томми поднялся с дивана, держа в руках маленький бумажный сверток, и протянул его Иден.
– Это тебе, – сказал он с нежным, славным выражением личика.
Иден осторожно распаковала сверток. Внутри лежал небольшой глиняный горшочек, а на боку нестройными, но очень разборчивыми печатными буковками, выведенными красной краской, он написал: «Я тебя люблю».
Иден посмотрела на Томми, и ее глаза наполнились слезами. Это было так неожиданно. Она подумала, что лучше подарка не получала за всю свою жизнь.
– Томми, это мне?
– Да. Я его в школе сделал. И да, я тебя люблю. – Он бросился ее обнимать и расплакался.
Крепко его обнимая, Иден думала, что сегодня ему многое предстоит почувствовать. И восторг от подарков и внимания, и грусть от того, что это его первое Рождество без обоих родителей.
– Я люблю тебя, солнышко, – прошептала она ему на ушко и почувствовала, как он улыбается.
По радио играли рождественские песни, а Иден и Сьюзан готовили праздничный ужин. Они запекли большую фаршированную индейку, приготовили брюссельскую капусту и открыли бутылки с вином. После трапезы Томми и Питер внесли в гостиную рождественский пудинг с веточкой омелы на вершине темной горки из прессованных сухофруктов. Пудинг полили бренди и подожгли. На столе разложили рождественские хлопушки, у всех на головах были бумажные короны, и они по очереди зачитывали глупые шуточки, написанные на клочках бумаги.
Наконец все наелись и переместились в гостиную, а Питер положил в камин еще одно полено. Взрослые так и уснули на диване и в креслах, а Томми все играл и играл в свои новые игрушки.
Глава 17
Через несколько дней Иден принесла сэндвичи Джеймсу в клинику. Он повесил табличку «Скоро вернусь» и запер дверь.
Они сидели в его кабинете, уплетали сэндвичи с ветчиной и сыром и пили пиво. У них было не так много возможностей побыть наедине, без детей, родителей, пациентов или соседей. На самом деле Иден очень нравилось сидеть напротив него за его рабочим столом, жевать сэндвичи и болтать.
Они перекусили и сидели в молчании. Джеймс посмотрел, как Иден делает большой глоток пива, а потом бросил взгляд на запертую дверь. Иден поймала его взгляд и почувствовала в нем вожделение. У нее свело живот.
Она смотрела, как он молча встает, не сводя
