Я наблюдал за тобой - Стейси Рум

– Потерял много крови, – констатировал врач. – Нужно срочно везти в больницу.

– Я могу поехать с ним?

– А вы ему кем приходитесь?

В тот момент я задумалась: в самом деле, кем я прихожусь Герману? Соседкой? Студенткой? Подругой? Какую роль выбрать?

– Сестра, – ляпнула я.

– Можете, конечно. Правда, в реанимацию вас все равно никто не пустит, но…так или иначе, поезжайте, в больнице разберёмся.

Уложив на носилки, Германа погрузили в карету скорой помощи. Там же подключили капельницу. Он вновь закрыл глаза и больше не открывал, но я видела, как совсем слегка вздымается его грудная клетка. Он дышит, а значит, жив, и сейчас я была рада хотя бы этому.

– Что произошло? – спросил врач, когда мы на полной скорости мчали в больницу.

– Я не знаю. Мне позвонила подруга. Она учится в том университете, где он преподаёт, – на ходу сочиняла я. – Сказала, что он не появился на работе и не отвечал на телефон. Я решила зайти к нему, как освободилась, и вот, увидела, что он лежит… Двери гаража были открыты. Наверное, собирался поехать на работу.

– С утра?

– Ну, да, – кивнула я.

– Это какое-то чудо, что он вообще выжил. Потерять столько крови, да еще и пролежать столько времени…

– Какие прогнозы? – почти шёпотом спросила я.

– Врачи скажут, когда проведут все нужные обследования. Сейчас я лишь могу сказать, что ваш брат – настоящий везунчик. В рубашке родился.

Всю дорогу я держала его за руку и молилась, чтобы все обошлось.

В приёмном покое Германа быстро увезли в реанимацию. Я не верила в Бога, но сегодня молилась. Еще никогда я не была в ситуации, когда жизнь человека рядом со мной висела бы на таком тоненьком волоске.

Врач вышел ко мне примерно через час.

– Гематомы нет, – сообщил он. – Отделался сотрясением и рваной раной. Ощущение, что его протащили по асфальту. Кровопотеря большая. На ее фоне развилась острая почечная недостаточность. Мы делаем все возможное.

Я закрыла рот ладонью. Даже не знаю, радоваться, что все закончилось не так плохо, как могло бы, или плакать. Бедный Герман. Протащили по асфальту… Могло ли это значить, что на него напали? И если да, то кто? Неужели это…нет, думать об этом не хотелось.

– Состояние тяжёлое, но стабильное, – вырывал меня из раздумий голос врача. – Нужны будут его документы. Полис, СНИЛС… Привезёте?

Я сглотнула. Замечательно. Где, интересно знать, мне их искать? Заварила кашу, нечего сказать! «Сестра»!

– Да, конечно, – пробормотала я.

Сидеть в приёмном покое и ждать у моря погоды не имело смысла, так что я приняла решение отправиться домой и навестить Германа позже. Надеюсь, к тому времени он придёт в сознание. Пары закончились несколько часов назад, но никто не был в курсе, где я. Лучше было вернуться домой, пока меня не опередили родители. Иначе придется отвечать на вопросы, а этого сейчас мне хотелось меньше всего. Но стоило только подумать об этом, в сумке зазвонил телефон. Мама.

– Ты где? – ее голос был взволнован. – Занятия уже давно закончились, а от тебя ни слуху, ни духу. Ты бы хоть позвонила!

– Мам, возникли непредвиденные обстоятельства. Я тебе дома все расскажу. Так, стоп, а сама ты где? Разве ты не должна быть на работе?

– Поменялась дежурствами. Жду тебя дома.

Домой я решила поехать на такси: настал час-пик, и толпиться в душном трамвае мне хотелось меньше всего. По дороге обдумывала, что сказать маме. Пришла к выводу, что лучше всего сказать все как есть. Конечно, за исключением того, что на Германа напали у нас в посёлке, иначе мама до конца жизни не разрешит мне выходить на улицу одной. Ощущение, что его протащили по асфальту. Да, на Германа напали. Я была в этом уверена.

– Ужас какой! – воскликнула мама в конце моего рассказа. – Нужно обязательно позвонить, узнать, как там дела!

– Позвоню, мам, я взяла номер врача.

Вечером под предлогом похода в магазин я вернулась на участок Германа. Мне предстояло нелегкое дело – найти его документы. Где их искать, я понятия не имела. Наверное, если документов не было при нем, они должны быть где-то в доме. Скорее всего, в кабинете.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я открыла калитку и зашла, – раскрытый портфель, валяющийся на газоне неподалёку от гаража. Днём я даже не обратила на него внимание. Было совсем не до этого.

В портфеле явно покопались. Бумаги хаотично торчали из папки. Там же лежали ключи от машины. А вот кошелька не было. Конечно, может быть, что Герман и не брал его вовсе, но я больше склонялась к версии, что его все-таки забрали грабители, ведь искали же они что-то внутри. С другой стороны, версия об ограблении полностью перекрывала мою. Может ли это нападение быть случайностью, никак не связанной с отправителем посланий, терроризирующим меня уже долгое время? Или же он решил забрать приятный бонус и поживиться деньгами Германа? Если бы только я могла знать ответы на все эти вопросы.

В любом случае, документов в портфеле не оказалось, а значит, все-таки нужно искать их в доме. Потребовалось не меньше пяти минут, чтобы справиться с непростым дверным замком. Дом без Германа казался пустым и вымершим. Огромные пространства создавали ощущение, что я пришла в картинную галерею ночью после закрытия. Взгляд тут же упал на фотографию, сделанную явно много лет назад. На ней были трое: мужчина, женщина и ребенок, державший их за руки, посередине. Наверное, Герман с родителями. Отчего-то на душе стало невыносимо грустно. Но быстро отметя чувства, я направилась наверх в кабинет Германа.

Шариться в его вещах казалось неправильным, кощунственным, но разве у меня был иной выбор? Набор новых ручек Пилот (слышала, они довольно дорогие), парфюм какой-то неизвестной мне, скорее всего, люксовой фирмы, чёрный кожаный ежедневник, нераспечатанный блок сигарет – набор вещей в верхнем ящике его рабочего стола был, мягко говоря, странным. Я открыла следующий. Содержимое возглавляла розовая бумажка с надписью «Свидетельство о смерти». Этот ящик был больше похож на тот, в котором мог бы находиться полис. И я оказалась права. В небольшой папочке хранились все нужные мне (а точнее сказать, больнице) документы.

На следующий день после занятий я позвонила лечащему врачу. Оказалось, буквально недавно Герман пришёл в себя, и из реанимации его перевели в общую палату. Я готова была кричать от радости, но вовремя себя сдержала: никому из