Я наблюдал за тобой - Стейси Рум
– Ненавижу! – сквозь зубы процедил я, вспарывая его брюхо перочинным ножом, который теперь неизменно носил с собой. В этот же момент я случайно задел руку, и из пореза на ладони засочилась алая кровь. Сначала посетовал на то, что мне не везёт, а потом вдруг обрадовался. Вытер руку о белый синтепон, и тот мгновенно впитал красные капли. Так выглядело даже лучше. Страшнее.
Я решил не уходить тем же путём, а вылезти через окно. Пусть она думает, что я все еще здесь. Она увидит дорожку следов, которые ведут в ее комнату, но не увидит тех, которые бы вели обратно. А значит, подумает, что я затаился наверху.
Следующей была кошка.
В ту ночь Даша опять ночевала у него. Я вновь наступил на те же грабли! Пугая ее, я не взял в расчет, что ей будет страшно оставаться в доме. И куда же она могла пойти? Ну конечно к нему! Да и не только в ту ночь – она буквально поселилась у него до отъезда в Казань на этот дурацкий Слёт.
Я писал записки каждый день. Не мог без этого – руки сами тянулись к бумаге. Складывал их в ящик, но не отправлял. Проникать на территорию Германа было слишком рискованно.
А потом я отыгрался на Дымке. Благодаря сообщениям в соцсетях Даши я выяснил день, когда она возвращается из Казани. Оттуда же узнал, что в этот же день, но утром из отпуска приезжают ее родители. Осталось только дождаться, когда они отлучатся, и взять в руки нож.
Это произошло ближе к вечеру. Я все ноги отсидел, пока ждал. Ее мать куда-то укатила на машине (подозреваю, забрать Дашу из аэропорта), а потом уехал и отец. Я не знал, как долго их не будет, а потому действовать пришлось быстро.
Я не знал, чем лучше приманивать кошку, поэтому набрал с собой самых разных кошачьих лакомств. Но все оказалось куда проще: когда я вновь открыл дверь чёрного хода ключом, добытым из-под крыльца, Дымка сама ко мне вышла. Она ласково потерлась о мою ногу, оставляя светлую шерсть на чёрных джинсах. Прости меня, Дымка. Ты не виновата. Жизнь бывает жестокой. Видит бог, я не хотел причинять тебе боль, но это было нужно для того, чтобы причинить боль ей.
Я взял животное на руки. Кошка была спокойна. К горлу подступил ком. Я тут же вспомнил Афоню, который ждал меня дома. Маленькое пушистое существо, которое я совсем недавно спас от верной гибели на улице. Неужели такое бывает в самом деле: одного мы спасаем, а другого…собираемся убить?
Сделав это, я заплакал. Наверное, впервые за много лет. Я вспорол ее брюхо точно так же, как совсем недавно вспорол его плюшевому лосю. Но в отличии от игрушки Дымка была живой.
Я бросил ее на обочину. Зажмурив глаза, наступил ботинком на беззащитное тельце, чтобы создать видимость, что животное раздавила машина.
Я проплакал всю дорогу, а, придя домой, взял на руки Афоню и долго его не отпускал.
– Считается ли твоё спасение искуплением моего греха? – спросил я, глядя на котёнка красными от слез глазами.
Я пролежал два дня, никуда не выходя. Даже не хотел знать, что будет с Дашей, когда она увидит, что я натворил. Перед тем, как уйти, я оставил записку под ее подушкой. Вся семья будет думать, что Дымку сбила машина, и лишь она узнает правду. Я страдал вместе с ней. Мне было жаль, правда жаль. Но как всегда я ничего не мог с этим поделать.
Через два дня корм Афони начал заканчиваться, поэтому я всё-таки был вынужден выползти из своей норы и отправиться в магазин. Последний раз я покупал ему дорогой корм в зоомагазине, но сегодня идти никуда не хотелось, так что я понадеялся, что смогу найти что-нибудь стоящее в «Шеснарике».
В маленьком душном помещении столпилась очередь. Наверное, магазин недавно открылся после обеденного перерыва.
– Кто последний? – спросил я. В ответ мне что-то невнятно промычал один из алкашей. Наверное, это означало, что последний он.
Я занял очередь и терпеливо ждал. Около выхода, распивая свеже купленную двухлитровую бутылку пива, мужики рассуждали, почему денег всегда мало. Одеты они были не по погоде легко, и первое, что бросалось в глаза – множественные наколки на их плечах. Наверное, бывшие уголовники. Чёрные вперемешку с золотыми зубы и потрёпанные шоферские фуражки свидетельствовали в пользу моей догадки. Они горланили на весь магазин, так что не подслушать их разговор было невозможно. Одного из них уволили с работы, когда сократили штат. Другому зарплаты едва хватало, чтобы рассчитаться с долгами.
Дождавшись своей очереди и наконец купив корм, я поторопился покинуть магазин, однако уже через несколько шагов остановился и задумался. Затем развернулся и направился обратно.
– Эй, мужики! – окликнул уголовников я.
– Че надо? – спросил один из них, явно готовый в любую секунду вступить в бой.
– Дело есть! Только это приватный разговор. Выйдем на улицу?
– У нас тут все свои. А от своих секретов нет! – заявил все тот же мужик. – Нарываешься?
– Заплачу хорошие деньги, – выкинул свой козырь я.
– Хорошие – это сколько? – тут же переменился в лице уголовник.
– Столько, что хватит и на пиво, и с долгами рассчитаться. Обсудим.
– Ну, раз такое дело, конечно выйдем, братуха. Отчего же не выйти? Так че там за дело-то у тебя? Говори, обкашляем по-быстрому.
Я достал из кармана фото и протянул мужикам.
– Живет по соседству, в элитном посёлке.
– Мажор, – с презрением произнёс, точно выплюнул слова, уголовник.
– Нужно подстеречь и…
– Отоварить? Или загасить? Только я в мокруху лезть не буду, ты учти. И так только с зоны вернулся.
– Чего-чего сделать? – переспросил я.
– Избить или прикончить, спрашивает, – пояснил второй.
– Нет, пацаны, никакой мокрухи. Просто прописать пару ударчиков. Чтобы знал своё место.
– Это без проблем, братуха. Терпеть не могу мажоров.
– С одним условием.
– А что за это условие будет? – ехидно поинтересовался тот, который почти все время молчал.
– Я хорошо заплачу. В три раза больше, чем есть здесь, – я протянул мужикам приличную пачку денег. – Считайте, что это аванс. Остальное будет после дела. Не бойтесь, я свое слово держу. Не кину.
– Условие то какое?
– Вы никому обо мне не скажете. Даже если вдруг вас поймают, настаивайте на том, что…просто хотели отжать кошелёк, например. Никто не должен знать, что я его заказал.
– Да без бэ.
– Вот и отлично! Ну что,
