Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… - Юлия Владимировна Славачевская
— Здравствуйте, — настороженно повернулась я и уставилась на маленького, желтолицего и узкоглазого, как китаец с Земли Изначальной, человечка. — Вы тот суперзасекреченный объект, который сюда протащили контрабандой?
— Я — Питер Страшилин, — пожал плечами человечек. — Насчет объекта не скажу, но секретов знаю много. Еще вопросы есть?
— Есть, — кивнула я, облокачиваясь на контейнер. — Что, наши спецслужбы не могли вам найти корабль поспокойнее и приличнее?
— Не знаю, — хмыкнул Питер, почесывая себя за ухом. — Но тут хотя бы весело. А то в последний раз меня по кораблю под конвоем двух охранников водили. Пока они не закончились.
— Кто? — не поняла я.
— Охранники, — доверчиво посмотрел на меня мужчина. — Зато персоналу медицинского отсека было чем заняться весь полет.
— Понятно, — кивнула я, осторожно пробираясь к выходу.
Видела я наш медицинский отсек. Там, кроме успокаивающих и отрезвляющих средств, вообще ничего не было. Зато если понадобится кого–то обезболить, то я точно знаю, в каких номерах кают спрашивать. Апартаментов двадцать наберется, а то и все тридцать. И это если обезболивать по–крупному, целый взвод к примеру. А по мелочи можно стучать в каждый второй номер, не ошибешься.
— А вас как зовут? — все же настаивал на знакомстве Питер.
— Элли, — вздохнула я, смирившись. Вдруг пронесет. Нет, про это не надо — нормальных лекарств же нету, только моя личная военная медаптечка, а она мне дорога как память. — Приятно познакомиться!
— Элли, — мечтательно закатил глаза Страшилин. — Вы не соблаговолите выпить со мной по чашечке чая? — подмигнул. — Именно, чая. Кофе я обычно пью с женой.
Так мы и подружились.
И потянулась нескучная служба, потому что почетные военизированные членоносцы были отнюдь не единственной и даже не основной проблемой на этом судне, ведь у нас оставались еще недотрахнутые мисс чего–то там, и вот это и было нашей общей головной болью. Глобальной. Мега–глобальной. Я согласна: пристрелите меня!
«Мисски» выносили нам мозг методично и обстоятельно. Основные требования:
— Охрана, пить!
— Охрана, быстро водоросли для маски!
— Это я не ем, живо принеси пророщенные початки кукурузы. И заодно похудеешь!
— Эти водоросли сами сюда шли? Они уже завяли. Тащи новые!
— Хочу массаж!
— Это не бобы! Я просила кукурузу! Что значит, я это просила? Ты спятила?!! Кто ест такую гадость?!!
— Эта вода без газа! Хочу с газом!
— Это не массаж, а поглаживание! Сделай жестче!
— Это не те водоросли! Они должны быть пурпурные, а эти красные!
— У меня синяки остались от массажа! Дура, как я буду теперь выступать?!!
И вот так целый день.
Примерно на вторые сутки пребывания в этом серпентарии я прочувствовала на своей шкуре, как повезло тем лошадиным девочкам вовремя смыться, и как не повезло мне без напарницы… пусть даже и лесбиянки.
Да я гермафродитом готова была стать, только чтобы избавить себя от созерцания этих гнусных надутых рож! Они ж не корону мисс себе на голову нацепили, а целый императорский саркофаг! С Золотой Палатой впридачу!
А объектом спускания пара они все выбрали меня, потому как обижать наших почетных членоносцев им карьера не позволяет! Потому что они выше… гм, членов. В смысле, смотрят выше членов, на сиськи друг друга. Вдруг у кого–то размер больше, а, значит, больше шансов победить. Я вот одного не понимаю: если даже больше, то что ты сделаешь? Что–то в лифчик к себе подложишь? Так дисквалифицируют за допинг.
В итоге оказалось, что я тут самая наивная. Да я за эти дни столько замаскированных шпилек выслушала, что превратилась в подушку для иголок. Эти подспудные гадости, наверное, у меня из мозгов уже наружу проросли, как зеленая травка в декоративном горшке на подоконнике.
Но это ладно. Я от этих «миссок» хотя бы ночью отдыхала. А вот когда некоторые из команды бодигардов решили, что я могу кое–кому из них помочь приятно скоротать ночь или вечерок, да еще и вдвоем–втроем… ох ты ж… нарвались, бедолаги. Я была зла. Очень зла. Злее меня мог быть только змееплюв с Саниса, но они очень редко в дикой природе встречаются. Так что я вне конкуренции!
Вывихи плавно перешли в трещины и переломы, а противостояние достигло такого уровня, что меня по–тихому переселили в пустующую каморку для стюарда, соседствующую с целой палубой кладовых со шкафами чистого постельного белья и хозпринадлежностей. И, что приятно, кладовые эти соединялись в сложную загогулистую фигуру как сообщающиеся сосуды.
— Фригидная лесбиянка! — сделала вывод та часть команды, которая уже попробовала и получила по шее, почкам, печени, ребрам и достоинству. Остальные все же не оставляли попыток получить свое, хотя это вообще–то было мое.
Я на парней даже не обижалась. Руки–ноги ломала, носы разбивала, но не обижалась. Разминка — это святое. Главное, чтобы была хорошая сигнализация. А сигнализация у меня хорошая, можно сказать отличная. На заказ разрабатывали для корабля в условиях радиопомех и космоса, и я не так давно отвалила за нее кучу денег. Потому как если я привыкла к своему прежнему коллективу, и мы сработались, это вовсе не значит, что парни иной раз не пытались свою коллегу взять на «слабо» и подкараулить для ночи нежной любви…
И вот, когда меня некоторые самцовые особи на «Голиафе» самовольно пытались навестить между дежурствами с особо теплыми и слишком дружескими намерениями, да еще и по двое, по трое — пряталась среди белья. Да так, что им ни за что не удавалось меня отыскать, как лотийского партизана в джунглях хобаррской планеты. Мало того, я им там с удовольствием настоящие ловушки устраивала. По утрам дезактивировала, правда, чтобы кастелянша или кто–то из горничных или стюардов в них случайно не попал…
Например, разлила по полу тонкой пленкой слюну морозока и наблюдала, как пришельцы поскальзываются, въезжают на полном ходу в стену и превращаются в страдальцев. Причем страдальцев, покрытых тонким слоем льда. Для сохранности.
Или кидала под ноги яйца бесцветного пуконога, и они лопались с радостным чпоком и одаривали жаждущих милым запахом тухлого мяса, не смывающегося минимум двенадцать часов. Особо везучим приходилось меняться сменами, потому что «мисски» пучками падали от аромата в обморок безостановочно. И не на руки желающим, а на пол. А потом писали жалобы пачками капитану.
Жалобы были разнообразные: от недостаточной чистоты пола до
