Семнадцатый - Эмилия Вон
Селена смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых блестели слезы. Ее улыбка освещала все вокруг, и я чувствовал, как мир становится ярче. На мгновение весь стадион замер в ожидании ее ответа. Затем, когда она кивнула, не в состоянии произнести ни слова, толпа взорвалась аплодисментами и радостными криками.
Я поднялся, чтобы надеть кольцо на палец своей будущей жены.
– Значит, ты выйдешь за меня замуж? – спросил я, жаждая услышать от нее заветное «Да», и аккуратно надел кольцо на ее безымянный палец.
Ее глаза следили за тем, как идеально и невероятно красиво кольцо сидело на ее руке, а затем, подняв голову, она приблизилась ко мне и тихо произнесла:
– Да, Чемпион. Конечно, я выйду за тебя!
Селена бросилась мне на шею, и я подхватил ее на руки, приподнимая над землей. В этот момент вокруг нас исчезли все звуки, остались лишь наши сердца, бьющиеся в унисон.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, мой лунный свет, – прошептал я только для нее и поцеловал свою невесту.
Бонусный эпилог
Диего
Новый Орлеан. Америка
Октябрь 2032 года
Америка встретила нас этой осенью неприветливо, с бушующими ветрами и промозглым холодом. В Новом Орлеане ветер был ледяным и безжалостным, Пронизывающий до костей, он напоминал нам, что жизнь порой бывала жестокой и непредсказуемой. Под свинцово-серым небом, нависшим низко над нашими головами, казалось, что природа тоже погружена в задумчивость, как будто размышляет о чем-то далеком и печальном. Каждый порыв ветра приносил с собой ощущение тоски, проникающей глубоко внутрь, заставляя меня волноваться о том, как быстро улетучиваются мгновения счастья.
Вокруг нас возвышались надгробия, покрытые мхом и трещинами времени, а между ними – заросшие травой дорожки, ведущие к старым семейным склепам. В воздухе витал запах сырости и увядших цветов, смешанный с ароматом влажной земли. Все вокруг было пропитано атмосферой тишины и спокойствия, нарушаемой лишь редкими звуками природы да шорохом листьев под ногами.
Мы с Селеной стояли у одной из могильных плит, и она выделялась среди остальных своей свежестью и красотой. Но дело было вовсе не в возрасте памятника, а в том, кто под ней покоится. Два года прошло с тех пор, как мы потеряли Тео, но боль от утраты оставалась такой же острой, как в тот день. Ему было всего десять, когда он ушел от нас, оставив огромную пустоту в наших душах.
Экспериментальное лечение, на которое когда-то решились родители Селены, дало надежду, но, увы, его оказалось недостаточно, чтобы окончательно победить рак, который вернулся через пять счастливых лет.
Тем не менее, этого времени хватило, чтобы сплотить нашу семью и напомнить всем, как важна каждая минута, проведенная вместе. В такие моменты понимаешь, насколько быстротечна жизнь и как важно ценить каждый миг, проведенный с теми, кого ты любил, и как глупо тратить отведенное на жизнь время на обиды. Я понял это слишком поздно. Тогда гроб Рикардо уже опустили в могилу и засыпали рыхлой землей.
Он умер через четыре месяца после того, как появился на пороге моего дома и сообщил о болезни. С тех пор я не видел его, и из-за этого вина все еще тяжким грузом лежала на моих плечах, ведь несмотря на прошлые ошибки, он был моим отцом.
Но, к сожалению, уже слишком поздно ворошить пережитое и возвращаться к этому, ведь прошло так много времени с тех пор и так много всего изменилось…
За эти годы наша жизнь с Селеной кардинально изменилась, а наши отношения прошли испытание временем. Мы стали ближе друг другу, чем когда-либо, преодолели все трудности, и теперь я понимал, что доверие и взаимопонимание – фундамент любых отношений. Я научился доверять ей безоговорочно, принимать помощь, когда она нужна, и давать ее, когда это необходимо. В этом мире, полном неопределенности, она стала моим надежным якорем и тихой гаванью.
Сегодня мы снова стояли у могилы Тео, крепко держась за руки, как делали это все эти годы. Несмотря на тяжесть в сердце, вызванную видом могильного камня с выгравированными именем Тео и датами его короткой, но яркой жизни, наше счастье было полным, а сердца переполняла любовь друг к другу.
Когда я впервые встретил Селену, я был молод и полон амбиций, стремясь покорять вершины футбольного Олимпа. Сейчас, стоя здесь, завершивший свою спортивную карьеру на вершине успеха, после множества дней на поле, игр, побед и поражений, я наконец почувствовал готовность открыть новую страницу в своей жизни. Хотя мои достижения на футбольном поле были значительны, я знал, что никакие кубки и медали не заменят того счастья, которое я нашел в кругу семьи.
Рука Селены нежно обвила мою, словно невидимая нить, связывающая нас, которая становилась крепче с каждым годом. Солнце, пробиваясь сквозь плотный слой облаков, ласково освещал памятник. Наш пятилетний сын Николас попытался поймать солнечные лучики своими крошечными ладошками, а когда ему это не удалось, надул свои пухленькие губки, унаследованные от мамы, и с громким выдохом выпустил воздух.
– Папочка, мамочке больше не грустно? Мы можем уже поехать домой? – спросил Нико, слегка дергая меня за руку.
Ему трудно понять, почему мама и папа такие грустные, и зачем мы приехали сюда в такую холодную погоду. Он еще слишком мал, чтобы осознать всю глубину утраты, но слишком чуток для своего возраста.
Селена осторожно опустилась на колени, оказавшись на одном уровне с нашим сыном, несмотря на свой заметно округлившийся живот. Она была на восьмом месяце беременности – мы ждали дочку – и завтра утром планировали возвращаться в Мадрид после трех недель отдыха у Энни и Джейкоба, чтобы подготовиться к ее рождению
– Мамочка не грустит, малыш, – сказала она, убирая со лба Николаса выбившуюся из-под шапочки прядь волос, таких же темных, как у меня, чтобы они не мешали ему видеть. – Просто я немного соскучилась по своему братику, ведь мы редко приезжаем к нему в гости, правда?
Нико кивнул,
