Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

Темно-синие и оранжевые баннеры свисали с деревьев, украшения в стиле «Десперадос» покрывали почти каждую поверхность.

— Что происходит? — прошептала я, с трудом сдерживая слезы.

Рикки подбежал ко мне, широко улыбаясь.

— Ну вот, кажется, мы не облажались, а? Она даже плачет, что для моей сестры редкость. Обычно она либо орет, либо бьет.

Он говорил не со мной. Его взгляд был устремлен куда-то за мою спину — на Далтона. Я обернулась, совершенно не понимая, что происходит.

— Ты тоже замешан?

— Я позвонил твоему брату после того, как забронировал билет для Граси, — пожал он плечами. — Представился, сказал, что он может врезать мне, если захочет, когда встретимся за то, что я перевез его сестру к себе домой.

— Мне не нужно его разрешение, чтобы пе⁠…

Глаза Далтона сверкнули, когда он вмешался:

— Я ему тоже так сказал, — он перевел взгляд на моего брата, который стоял, скрестив руки на груди, с усмешкой на лице.

— Да, este cabrón47 сказал мнечто тебе не нужно, чтобы мы указывали, что делать или где жить. Ты сама можешь принимать такие решения, — он сделал паузу, кивнул. — И я, в общем-то, согласен.

Вот почему Рикки тогда заступился за меня перед отцом.

— Я все еще не понимаю, что вообще происходит?

Я посмотрела в теплые зеленые глаза Далтона.

Он вложил свою ладонь в мою, крепко сжав.

— Я же говорил, этот вечер - особенный. Ты заслуживаешь празднования.

— Я же даже не играю. И, по сути, я сегодня не тренирую. Я, можно сказать, просто болельщица.

— Ты совсем не болельщица. Ты гораздо важнее, солнце.

Он ладонью обхватил мое лицо, и у меня тут же вспыхнули щеки от мысли, что он касается меня так… перед всей моей семьей. Мелькнула мысль отстраниться, но это была старая я. Та, что бежала от отношений, потому что думала, что они отнимут мою независимость, что мне придется поддерживать кого-то в ущерб своим мечтам.

А теперь я стояла здесь, в окружении семьи, чувствуя такую поддержку, какую не ощущала никогда в жизни.

И все благодаря одному человеку.

Голос Рикки прервал момент, напоминая мне, где я нахожусь.

— Знаешь, кто точно будет болельщиком сегодня? Я.

Я повернулась к нему:

— Подожди, ты пойдешь на игру? Ты же терпеть не можешь хоккей.

Рикки пожал плечами, отпив из своей бутылки пива:

— Твой парень достал нам билеты, так что мы все идем.

Он оглядел двор, где толпились все мои тети и дяди:

— Ну ладно, не все. Мама просто немного перевозбудилась и решила, что звать нужно всех на биррию48.

И как по сигналу, что-то промелькнуло между нами.

— Это что, коза?

Мое лицо залилось краской, глаза, наверное, вылезли на лоб.

— О боже, я совсем забыла, что белые обычно не режут животных прямо на семейных вечеринках, — я прикрыла лицо руками, желая провалиться сквозь землю. Между тем Рикки почти согнулся пополам от смеха.

Только что у нас был такой трогательный момент, и все испортила чертова коза.

— Ари? — Далтон аккуратно убрал мои руки с лица.

— Прости. Когда мои родители узнали, что я приведу кого-то, они так обрадовали⁠сь…

— Ари.

Я не обращала внимания, поток слов лился сам собой:

— Они захотели сделать биррию, но я должна была понять, что это слишком странно, и сказать им… ну, не знаю, приготовить кесадильи? Или может⁠…

Он крепко прижал меня к себе, поцеловал в макушку:

— Для меня честь быть здесь, и я хочу разделить с твоей семьёй всё, чем они готовы со мной поделиться. Я никогда не попрошу их изменить свои традиции, культуру или образ жизни, — он отстранился, посмотрел на меня сверху вниз. — Точно так же, как я никогда не попрошу тебя измениться ради меня. Я хочу все, Ариэлла.

Я была не совсем уверена, что в конце он все еще говорил про еду.

ГЛАВА 45

АРИЭЛЛА

НАДЕЮСЬ, ТЫ НАЙДЕШЬ ПАРТНЕРА, КОТОРЫЙ ДАРИТ ПОДАРКИ, ПОКАЗЫВАЮЩИЕ, ЧТО ОН ТЕБЯ ЗНАЕТ.

Холод пробирал сквозь ткань моего костюма, но мне было все равно. Я наслаждалась передышкой от волнения, бурлившего внутри. Атмосфера была наэлектризована, а матч еще даже не начался.

— Ну, как тебе? — голос Далтона прозвучал у меня возле уха, пока я смотрела в туннель, по которому мы должны были пройти буквально через несколько минут.

— Не верится, что я в тренерском штабе НХЛ.

Его теплый смех отозвался в моем сердце.

— Не верится, что я вообще смогу играть после всего, что съел.

— Я же говорила тебе, не ешь так быстро, — отчитала я, поворачиваясь к нему.

— Господи, но это того стоило. Твоя мама сказала, что я могу вернуться за добавкой после игры.

Он поиграл бровями, и моя попытка на него наорать тут же провалилась.

— Ты бы слышал лекцию, которую она мне устроила за то, что я не кормлю тебя, — я улыбнулась, вспоминая. — Моя мама сказала, что ты растущий мальчик и тебе нужна еда. А я ей говорю, что десяти съеденных тако вполне достаточно.

Смех разнесся по туннелю, растворившись в комфортной тишине между нами.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За вечеринку, за билеты, за то, что ты пригласил Граси и даже оплатил ей перелет, чтобы она села прямо за мной на моем первом матче в НХЛ. Я ведь даже не играю, а ты все равно сделал так, чтобы все были рядом и поддержали меня.

Боже, мое сердце чуть не лопнуло от чувств к нему.

— Ты заслуживаешь этого и даже большего, солнце, — сказал он мягко, большим пальцем поглаживая мою щеку. — У меня еще кое-что есть для тебя, — добавил он, и в его голосе появилась нерешительность, он почесал шею.

— Подожди. Сначала я.

Честно говоря, мне не стоило так плотно наедаться, потому что теперь все это угрожало выйти обратно. Я достала из сумки большую сложенную майку, внешне идентичную той, что была на нем сейчас (не знала, что он возьмет запасную, когда я выкинула прежнюю), за исключением одного важного изменения.

Он нахмурил брови.

— Я не…

— Просто посмотри на заднюю часть, — перебила я почти грубо, потому что нервы накрыли меня волной.

Далтон перевернул майку, пальцами скользя по ткани. Я наблюдала, как меняется его выражение от любопытства к недоверию, когда он увидел фамилию. «Тэтчер» растягивалось по плечам — смело и без извинений.

Его грудь то поднималась, то опускалась, и я увидела, как трещит его самообладание, как его горло подрагивает при вдохе. Когда он наконец поднял взгляд, его зеленые глаза были полны боли и отчаяния.

— Ари… — голос был низким, наполненным эмоциями. Он снова взглянул на фамилию, большим пальцем проводя по вышитым буквам. — Ты сделала это для меня?

Я кивнула.

— Ты должен играть под той фамилией, которой хочешь, а не той, что навязал тебе отец.

Его губы приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого он двумя шагами сократил расстояние между нами и крепко прижал меня к себе. Его руки обвились вокруг меня, лицо уткнулось в мои волосы. Я почувствовала, как глубоко и неровно он вдохнул, как дрожала его хватка, пока он пытался держать себя в руках.

— Ты даже не представляешь… — прошептал он, голос дрогнул. — Даже не представляешь, что это для меня значит, — слезы защипали мне глаза, но я их сдержала, прижимая ладони к его груди. — Сфоткаешь меня в ней на льду? — рассмеялся он. — Хочу отправить маме, ей точно понравится. Наверное, придется сделать для нее такую же. И, дорогая… когда мы вернемся, пойдешь со мной на семейный ужин, познакомишься с ней? — спросил он, мягко обхватывая мой подбородок.

Мое сердце чуть не остановилось в груди.

— Конечно. Ну, в конце концов, справедливо, ты же только что вытерпел встречу с пятьюстами членами моей семьи.