Жена первого короля орков - Рина Мадьяр

В особняке тихо. Кэлли и Лира, видимо, у матери, напуганные слухами. Слуги встревоженно смотрят на нас, но Тарн молча машет рукой, отпуская их. Мы поднимаемся в наши покои. Только за дверью спальни он останавливается, поворачивается ко мне. В тусклом свете масляной лампы его лицо кажется высеченным из темного камня. Усталым, покрытым сажей и мелкими царапинами, но невероятно родным. В его глазах, обычно таких уверенных, сейчас буря. Отголоски ярости, глубокая усталость и невероятная нежность во взгляде на меня смешиваются в одном взгляде.

— Мира... — его голос хриплый, сорванный. Он не может сказать больше. Его руки поднимаются, большие, сильные ладони ложатся на мои щеки, шершавые от пепла и пота. Он смотрит на меня так пристально, так жадно, словно пытается впитать каждую черточку, убедиться, что я здесь, цела, с ним. — Ты не пострадала? До тебя не добрались?

— Я цела, — шепчу я, прикрывая его ладони своими. — Цела, Тарн. С тобой. — Слезы, которые я сдерживала, наконец прорываются, горячие и соленые, катятся по щекам, смешиваясь с сажей на его пальцах.

Он издает звук, похожий на стон, и притягивает меня к себе. Его объятия крепки. Его губы властно находят мои.

Он отстраняется ровно настолько, чтобы срывать с меня платье. Ткань рвется под его нетерпеливыми руками, но мне нет дела. Я помогаю ему, дрожащими пальцами расстегивая пряжки его доспехов, стягивая пропитанную потом и дымом рубаху. Каждый сброшенный кусок одежды словно слой ужаса, сковывавшего нас падает на пол, заставляя позабыть о случившемся. Его кожа под моими ладонями горячая, живая, покрытая свежими ссадинами и старыми шрамами.

Внезапно он останавливается, его тяжелое дыхание горячим ветром обжигает мое лицо. Он смотрит на меня, на мои руки, черные от сажи, на мои волосы, пропахшие дымом.

— Нет, — хрипит он, как только между нами исчезает последняя преграда. — Не так. Не в грязи.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он подхватывает меня на руки легко, словно я невесомая, и несет через покои. Он пинает дверь в смежную комнату, где уже стоит готовая, огромная медная ванна, почти как маленький бассейн, наполненная до краев парящей водой. Аромат сосновой хвои и полевых трав бьет в нос.

Он шагает сразу в воду.

Горячая вода обжигающе приятно охватывает меня, застилая глаза паром. Он опускается на колени в воде, все еще держа меня в объятиях, и вновь касается моих губ своими нежным поцелуем.

— Дай, — он шепчет против моих губ, и его большие руки, шершавые от мозолей и недавней битвы, запускаются в мои волосы. Он наклоняет меня назад, поддерживая за шею, и начинает смывать с меня этот день. Пена, пахнущая лесом и чистотой, забивается под его пальцы. Он массирует мою кожу головы с такой концентрацией, словно это самый важный ритуал в его жизни, смывая сажу, пепел, запах страха. Его губы не отрываются от моих.

Его ладони скользят вниз, по моим плечам, смывая темные разводы. Он очерчивает мощными, уверенными движениями контур моих плеч, ключиц, и наконец смыкается на моей груди. Он ласкает ее, обводит каждую окружность и большой палец задерживается на затвердевшем кончике, водя по нему круги, от которых по всему телу пробегают молнии.

Он делает это одновременно. Моет и ласкает, счищает ужас этого дня и открывает под ним чистую, живую, трепещущую кожу, принадлежащую только ему. Вода плещется, переливаясь через край медного корыта, но нам нет дела.

И когда последние следы дня смыты с моего тела, когда кожа розовеет и парит, а от его прикосновений по всему телу бегут мурашки, он поднимает меня на руки, и вода хлещет на пол. Он не вытирает нас, несет обратно в спальню, покрытые каплями, сияющие на фоне огней, и мы падаем на кровать, сплетаясь в единый клубок жажды, облегчения и страсти.

Есть только огонь, разгорающийся в ответ на пережитый холод страха. Его прикосновения властны, требовательны, он исследует мое тело с жадностью человека, отвоевавшего свое сокровище. Я отвечаю ему с такой же яростью, впиваясь ногтями в его мощную спину, притягивая его ближе, принимая его в себя с глухим стоном.

— Мой Тарн, — выдыхаю я, переполняемая от чувств и его мощи внутри себя.

Мы сливаемся в этом огне, теряя границы, теряя дыхание, теряя все, кроме ощущения друг друга – горячих, живых, неистовых. Его движения сильны и с точностью достигают цели, доставляя мне невероятное наслаждение.

Сладкая пытка смешивается с пережитыми сегодня чувствами. Все события словно разлетаются из моей головы, сметая страх за жизни близких и сужаясь лишь до понимания того, что Тарн со мной. Он рядом. Он внутри. Настолько близко, как позволено лишь ему.

Когда волна накрывает меня, она оставляет только ослепительную чистую пустоту и бьющееся надо мной сердце Тарна. Он издает низкий, сдавленный рык, его тело напрягается в последнем, мощном рывке, изливая в меня всю свою мощь.

Он обрушивается на меня всем весом, его дыхание горячее и прерывистое у моего уха, его руки крепко обнимают, прижимая к себе так сильно, что практически больно ребрам, но я не хочу, чтобы он отпускал. Никогда.

Мы лежим так, сплетенные, теперь уже чистыe, но все еще пропахшие травами и друг другом. Его сердце бьется под моей щекой. Слышится сильный, неумолимый ритм жизни. Постепенно его дыхание выравнивается, становится глубже. Его рука тяжело ложится мне на спину, начинает медленно, почти неуверенно гладить.

— Мира... — он шепчет, его губы касаются моей макушки. — Моя нежность. Хочу чтобы ты всегда была рядом.

Глава 55

Несколько месяцев спустя

Воздух в Зале Совета снова напряжен, но на этот раз напряжение здесь иного свойства.

Не враждебное, не скептическое, а выжидательное, полное сдержанного любопытства и даже надежды.

Солнечные лучи, падающие через высокие окна, ложатся на массивные каменные плиты пола, освещая лица старейшин и вождей кланов.

Тарн сидит на своем месте. Сегодня он во главе собрания, его поза расслаблена, но в янтарных глазах виднеется привычная твердость. Я сижу рядом, чувствуя, как под ладонями, лежащими на коленях, слегка дрожат пальцы.

Сегодня день истины.

Двери зала распахиваются, и входит Гром. Всё такой же могучий, невозмутимый, с лицом, высеченным из камня.

Но сегодня за ним следует не подмастерье Кхарг, а его ученики. Арн, Берт, Линна, Мина, Элис и Коул. Они выглядят нарядно и