За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова

— А также те, кто не хочет учиться, но уважает силу? Ты не должен помогать Назифу усмирять его Шитанар, но хочется, да?
— Он справится. Но я вижу, этот роскошный десерт тебя не интересует. Может, он недостаточно сладок?
В голосе Асира настолько откровенно смешались насмешка и провокация, что Лин тут же вспомнила, как именно он предлагал использовать мед Шукри. Казалось, сильнее краснеть уже просто некуда, но будоражащий взгляд Асира подталкивал к ответным провокациям.
— Я думаю, — Лин демонстративно обвела взглядом всю сладкую выставку, — думаю, что мой господин поможет мне выбрать. Возможно, я не знаю, как именно следует дегустировать эти кулинарные шедевры. Было бы обидно испортить хороший десерт неправильным употреблением.
— Вижу, мою прилежную ученицу прямо-таки терзает жажда новых знаний. И насколько старательной ты готова быть сегодня?
Лин привстала на своей подушке, плавно перетекая на колени, потянулась к Асиру. Выдохнула почти в губы:
— Я хочу, чтобы мой учитель остался доволен.
— Твой учитель уже опечален, что сегодняшний урок не будет долгим. Но кое-что мы успеем. — Едва дотронувшись до ее губ, не поцелуем даже, а легким касанием, Асир сел, подложив под спину несколько подушек. — Подай-ка мне вон тот бокал с шербетом. Думаю, он достаточно хорош, чтобы утолить твою жажду.
Лин поднесла указанный Асиром бокал в обеих ладонях — от предвкушения чего-то нового, неизведанного слегка подрагивали руки. Она даже приблизительно не могла представить, что именно придумал Асир, для этого ей недоставало опыта в любовных играх. Неизвестность волновала… нет, возбуждала.
— Кто-то думает, что главное в напитке — вкус или послевкусие, но они забывают, что кофе, выпитый с врагом — горчит, а с другом — поднимает настроение. Вино в бокале — это радость встречи или покой уединения, а вино в кувшине — жажда одиночества или потребность забыться. А что же шербет? — Асир поднял бокал выше, разглядывал на свет, щурясь. — Пряные травы и легкая горечь освежают в жаркий день, если ты один, но если вас двое… — Он медленно поднес бокал к губам, а потом на затылок Лин легла знакомая ладонь. И те же губы, отдающие кислым и пряным, прижались к ее губам. Холодный шербет лился в рот прохладной сладостью с привкусом чего-то остро-травяного, напоминающего о горячем солнце Имхары. Лин судорожно сглотнула: пусть на самом деле шербета во рту было немного, но неожиданность сыграла против нее. И так же неожиданно глоток перешел в дурманящий, глубокий поцелуй, холод напитка сменился жаром настойчивых и одновременно неторопливых губ, а оставшийся на языке густой шербет вдруг оказался интересен другому языку. Лин растерялась, она не умела отвечать на такое… на такие поцелуи, могла только сдаться под вкрадчивым напором и принять губы и язык Асира.
Потом был еще один глоток, и еще, и снова. Она не открывала глаза, не видела, сколько осталось в бокале, но хорошо бы больше. Потому что странные, ни на что не похожие ощущения постепенно затягивали. Она будто поймала неслышимый ритм, плавный, но неотвратимый, как морской прибой. Глоток, выдох, движение губ навстречу, мягкое, терпко-сладкое сплетение языков. Сладость на языке Асира и на ее собственном. В ушах шумело, будто не шербет пили и даже не вино, а крепчайшую настойку. И Лин даже не сразу поняла, когда с затылка исчезло давление ладони, зато остро почувствовала руки Асира на своей груди, уже освобожденной от жесткого лифа. Глухо вскрикнула в поцелуй, когда пальцы уверенно сжались на сосках, и подалась навстречу. Вскинула руки, обвивая Асира за шею. По телу прошла медленная, тягучая, как шербет, дрожь, между ног стало мокро и горячо, грудь словно плавилась под пальцами Асира, и всего этого было одновременно очень много и очень мало.
— Еще, — попросила она. — Больше.
— Больше шербета? Или меня? — со смешком спросил Асир. От заметной хрипотцы в его голосе стало еще жарче. И захотелось срочно сорвать с себя мешающую одежду, хотя что там ее осталось, только шаровары. Ведь так и Асиру будет проще.
— Тебя, — Лин поймала оказавшиеся совсем близко губы, вкус шербета на них обещал то самое «больше», и как-то отстраненно мелькнула мысль, что теперь никогда она не рискнет пить шербет в серале, на глазах у других анх. И вообще на глазах у кого угодно. Кроме Асира. Теперь уже она углубила поцелуй, наверное, неумело и неловко, но сейчас было не до стеснения и сомнений. Она хотела целовать Асира. Хотела слизнуть капельку шербета с его языка и понять, почувствовать, как это. Как это чувствовал он? Сладко. Мучительно откровенно. И возбуждающе.
Асир сдернул с бедер шаровары, подхватил ее под мышки, поднимая с колен. Лин задергала ногами, пыталась окончательно избавиться от одежды, не размыкая объятий. Как-то у нее это получилось, штанины перестали спутывать ноги, и она выдохнула торжествующе:
— Да, теперь да!
— А когда-то было нет?
— Мешали! — сердито — не к Асиру сердито, а к шароварам, объяснила Лин.
— В следующий раз предлагаю раздеться сразу, — рассмеялся тот, затягивая ее к себе на колени. — Так знания лучше всасываются.
Провел ладонью по ее спине, сверху вниз, с нажимом, она подалась и прижалась — и ахнула, ощутив зажатый между телами член. Напряженный, готовый. Привстала на коленях, теперь головка упиралась в пупок, а Асир придерживал спину ладонью, не давая двинуться выше, и словно ждал чего-то.
Максимальная близость и максимальная недоступность. Одновременно.
Бездна, разве так бывает!
Лин чувствовала, как все сильнее бьется сердце, учащается дыхание. Кажется, от нее остались только эти простейшие ощущения, простейшие реакции. Ни грамма разума, только острое, сводящее с ума желание. Почему-то казалось, что с Асиром творится что-то похожее, вот только он точно контролировал и себя, и ее, и всю ситуацию в целом. А Лин не понимала, что должна делать дальше. Ждать стало невыносимо. А Асир ждал. То ли сам ждал