Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен
Мёрси посмотрела на лица вокруг – порицание сестры, ярость и обида Зедди, усталая отцовская тревога. Они все думали, будто знают, что для нее лучше, но хоть кто-нибудь спросил, чего хочется ей самой, что ее порадует? Кто-нибудь из них потрудился копнуть вглубь, или они решили, что она будет жить как обычно: поставит на первое место нужды остальных, а о цене даже задумываться не станет?
Мёрси повторила позу трясущегося от ярости Зедди.
– Чем я думала? Головой! Вот она, на шее, и думает она о том, что в мире все-таки существует хоть один человек, которому есть дело до меня и моих желаний. И он сейчас не под этой крышей!
С этими словами она бросилась к лестнице.
– Поверить не могу, – сказала Лилиан, будто имела право на этот страдальческий тон. – Я в туалет.
– Эй! Лил беременна! – крикнула с лестницы Мёрси. – Вот! Все! Никаких больше секретов!
Она прогрохотала наверх, в квартиру, но шум не перекрыл полный негодования ответ сестры:
– Матерь Горестей! Спасибо большое, Мёрси!
* * *
Утром божедня Мёрси отправилась в храм и приехала точно к десяти, когда служители распахнули тяжелые дубовые двери. Она надеялась закончить тут и уехать до прибытия семьи, потому что настроения на дальнейшие ссоры не было. Хватит с нее.
Она прошла по центральному проходу туда, где из отверстия в крыше лился свет. Высокий арочный потолок над головой был раскрашен под ночное небо в память о прежних богах, чьи звезды сияли во тьме. Свет символизировал Неведомого, Пустоту за Небесами, который познал себя и принес этот дар в мир. Мёрси охватило умиротворение, пока она стояла в солнечном сиянии, льющемся сверху.
Когда она была маленькой, мама читала книжку «Детям про Богов, Старых и Новых» – им с Лилиан, а потом и Зедди. Мёрси до сих пор вспоминала мамин голос, пока листала страницу за страницей. Эти слова помогали не забывать маму, а память о маме, в свою очередь, приближала к богам.
Сначала была Пустота. Пустота познала себя и стала первым богом, самым могущественным из всех – Неведомым. Из самого себя он создал остальных, своих детей. Дети захотели стать подобными Неведомому, так что создали своих детей-богов, но они оказались слабее родителей, и так продолжилось.
Сменялись эпохи. Первые боги постепенно устали от существования и исчезли, оставив лишь искорки света в память о том, кем были некогда. Их дети создали небо – алтарь в память о родителях, а когда сами тоже устали и растворились, сами тоже обратились в звезды. Лишь Неведомый вечен, и он помнит каждое поколение своей семьи и скорбит о них, своих детях и детях своих детей, пришедших и ушедших.
Со временем прапрапраправнуки Неведомого так ослабли, что не смогли сотворить новых богов. Вместо этого они повесили солнце на звездном алтаре небес и пустили мир вращаться вокруг. Они создали сушу и моря и всех живых существ, которые населили их. Наконец трое сотворили себе детей из суши и моря. Эти дети выглядели и говорили как боги и во всем напоминали их, но следом за рождением следовал конец. Одна мать одарила своих детей горем, чтобы они познали радость. Другая одарила их удачей, чтобы они познали надежду. А третья одарила их мудростью, чтобы они понимали, что жизнь конечна, и ценили ее.
Восхищаясь своими творениями, братья Трех Матерей одарили людей в свою очередь: ручьями, чтобы ловить рыбу, лесами, чтобы охотиться, полями, чтобы выращивать урожай, очагами, чтобы готовить еду и согреваться. Все это радовало Неведомого, но многие древние боги стали завидовать творениям своих потомков. Им тоже хотелось, чтобы люди поклонялись им, но они одарили смертных проклятыми дарами: властью, войной, голодом, жадностью, завистью, страхом. Так Старые Боги стали наиболее почитаемыми в глазах людей, и чем больше народа молилось им, тем сильнее они становились. Люди позабыли о Матери Горестей, Невесте Удачи и Бабушке Мудрости и приняли как должное ручьи, реки, поля и очаг. Они молились Старым Богам из одного лишь страха – страха войны, страха голода, страха одиночества и отчаяния.
Неведомому стало жаль людей, которых сотворили его прапрапраправнуки, и хотя смертные не могли обратиться в богов, Неведомый одарил их частичкой самого себя – душой – и попросил трех Новых Богов придумать способ, как вернуть эти частички обратно ему. Один бог сделал так, чтобы души могли освободиться от тел, когда придет пора возвращаться домой, а плоть и кость уходили бы в землю. Другой бог создал Соленое Море как путь из мира живых в Пустоту за Небесами. А третий занял пост у двери Дома Неведомого, чтобы приветствовать души. Они стали Тремя Отцами: Дедушка Кость, Соленое Море и Привратник.
Наконец Новые Боги восстали против родителей, и началась война столь яростная, что она расколола сушу, и так появились острова Кадмус, какими мы знаем их сегодня. А поскольку Новые Боги не могли покончить со своими родителями, они создали Танрию, тюрьму на Земле. Со временем Старые Боги потеряли волю к жизни и взмолились Неведомому, чтобы он позволил им занять свои места на алтаре небес, как сделали до них их отцы и деды.
Тогда явился Привратник и прорезал дверь во Мгле Танрии, чтобы выпустить их, а потом запечатал проход. Дедушка Кость сделал им лодку и переправил Старых Богов по Соленому Морю, где Неведомый даровал им прощение, поприветствовал дома и отправил на алтарь небес.
Не ушли война и жадность, зависть и страх, и все темное и печальное, что подарили миру Старые Боги. Стоит всему этому коснуться сердец, и им уже не спастись, даже если боги-создатели давно уже ушли. В нашей короткой жизни остается лишь надеяться прожить ее достойно, радуясь дарам, которые оставили нам Матери, Отцы и Новые Боги, и с готовностью вернуться к Неведомому, когда поплывем по Соленому Морю, и Дедушка Кость вернет наше тело земле, а Привратник откроет дверь в наш дом в Пустоте за Небесами.
Мёрси стояла в луче света, осознавая, как необъятен Неведомый и как мелки ее земные горести, а потом выбрала нишу для молитвы.
Она росла ребенком без матери, так что обычно молилась у алтаря Трех Матерей. Но сегодня отправилась к нише Привратника – бога дверей, выходов, прощаний и концов. На иконе было изображено божество с двумя лицами, существо, которое всматривалось и внутрь, и наружу. Ей нравились цветные картинки из «Детям про Богов, Старых и Новых», но изображение Привратника было ее любимым. Ей нравилось, как
