За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова
— Зачем? С тобой ведь все хорошо? Хорошо ведь? — она постаралась отвлечься от яркого запаха и осмотреть Хессу так, как осматривала бы пострадавшего в участке. Нет, подруга не была похожа на пострадавшую. Сидит свободно, ничего не бережет. Только нервничает, но, судя по ее «облезут от зависти», причина нервозности — совсем не первый советник. Лин кивнула: — Вижу, что хорошо. Не представляешь, как меня трясло! И за тебя боялась, и вообще. Но потом… в общем, тоже все хорошо. Даже отлично.
Хесса выдохнула с нескрываемым облегчением. Будто до того и вовсе не дышала.
— Я даже думать боюсь, как ты это выдержала. Сама не смогла бы так близко. Наверное.
— Ну… тяжело. Зато потом… в общем, когда тот кошмар закончился, я думаю, у нас обеих было чудесное продолжение.
Кажется, разговор грозил скатиться в одну большую неловкость, но тут вернулась Фариза с подносом, и Лин пришла в голову идея. Нет, ИДЕЯ.
— Фариза, это Хесса, моя лучшая подруга. Хесса, это Фариза. Она согласилась помочь мне научиться всему нужному. Скажите, Фариза, а Хессе вы не поможете? Так же, как мне? Ей может понадобиться. Почти наверняка.
— Что понадобится? — потрясенно воскликнула Хесса, снова глядя на Лин с ужасом. — Вот это?
— Мы знакомы с молодой госпожой, — отчего-то пряча улыбку, ответила клиба. — Как раз вчера познакомились. Не сомневаюсь, что понадобится. Доброго дня, госпожа Хесса. Конечно, я помогу.
— Доброго, — пробормотала та, явно теряясь. Вчерашнее знакомство точно не вызывало у нее никаких приятных воспоминаний. И спросила тоскливо, непонятно к кому обращаясь: — Вы это серьезно сейчас, да?
Самое удивительное, что такая ее реакция совсем не напоминала яростный протест. Скорее смиренную капитуляцию. Уж как Хесса могла возмущаться, когда наотрез отказывалась что-то принимать, Лин знала не понаслышке.
— Абсолютно, — на самом деле отчего-то хотелось рассмеяться, и корка вокруг губ оказала услугу: ответ прозвучал серьезно и даже весомо. Но Лин все-таки добавила: — И Ладуш тоже так считает.
А Фариза аккуратно наполнила чаем изысканную маленькую чашечку, протянула Лин.
— Пейте, госпожа. Не торопитесь. А вы, госпожа Хесса, раздевайтесь. Сейчас и вами займемся.
— Это я… это вот этим⁈ — Хесса, кажется, собиралась ткнуть пальцем в зеленую корку на Лин, но отдернула руку.
— Конечно, — уверенно ответила клиба. — Наилучшее средство для таких запущенных случаев, как вы, госпожа Хесса. И как вы, госпожа Линтариена. Да погодите, скоро сами увидите.
— Предки, — Хесса с мученическим видом человека, собравшегося добровольно взойти на эшафот, потянулась к застежкам на рубашке. — Жизнь меня к такому не готовила. И я даже не стану спрашивать, с чего это Ладуш так считает. Но если нужно…
— Нужно, — отрубила Лин. И осторожно сделала крохотный глоток терпкого мятного чая. — А потом еще и Сальму позовем. Она должна разбираться в украшениях.
— Твой энтузиазм пугает больше, чем весь курятник за стенкой, — задумчиво протянула Хесса, скидывая рубашку. — Даже знать не хочу, что происходит. Но компанию Сальмы после всего этого безумия я как-нибудь переживу.
Как ни странно, когда «все это безумие» закончилось, Лин поймала себя на мысли, что было забавно и даже приятно. Вдвоем с Хессой не скучно, а смотреть на подругу, с ног до головы вымазанную «наилучшим средством для запущенных случаев», оказалось по-настоящему весело. Особенно представляя, что и сама выглядишь так же. Два чудища из болотной трясины, как в детских страшилках — зеленые, будто в тине, да еще и волосы от бальзама слипшиеся. А забота Фаризы оказалась такой же мягкой, ненавязчивой и приятной, как запомнилось по течке. Клиба легко управилась с ними двумя: сначала намазала Хессу, потом занялась лицом и волосами Лин, усадив ее в воду, так что корка на теле размокла и смылась сама собой. Что, правда, не спасло от массажа жесткой губкой, но даже массаж Лин понравился. Хоть и вызвал очередные возбуждающие воспоминания.
А потом Лин пила чай, а Фариза так же занималась Хессой. И подруга принимала это на удивление тихо и послушно. Только когда ее, чистую до скрипа и размякшую, Фариза усадила рядом с Лин и вручила чашку с чаем, вздохнула и сказала:
— Сейчас бы поспать. Никаких сил после всего этого.
Лин подавила первый порыв сказать: «Поспи, если хочешь». Вспомнила разговор с Ладушем, вчерашние взгляды чужих кродахов, оценивающие, раздевающие и липкие. И спросила:
— Ты ведь не бросишь меня одну разбираться с подобающими нарядами и драгоценностями? Пойдем, позовем Сальму на роль профессора.
До сих пор Лин не задумывалась, что анхам в серале тоже может быть банально скучно — не из-за отсутствия кродахов, а просто от безделья. Но Сальма с такой радостью взялась просвещать их в тонкостях уместных для разных случаев нарядов и украшений, а заодно рассказала столько полезного о правилах поведения, что Лин невольно вспомнила лекции мастера Джанаха и пожалела, что не догадалась записывать. Хесса большей частью молчала, хмурилась и кусала губы, наверное, тоже старалась запомнить как можно больше. Хотя сразу заявила Сальме: «На меня не смотри, я здесь мебель».
На что Сальма только улыбнулась и покачала головой, выразительно глядя на ее шею.
— Ты единственная меченая анха первого советника. Сейчас так много важных встреч. Так много традиций, с ними связанных. Если он должен будет где-то появиться с анхой, как думаешь, кого возьмет?
— Уж точно не меня, — мотнула головой Хесса. — Он не идиот же — со мной позориться.
— Так не позорь, — тихо сказала Сальма. И больше к этой теме они не возвращались.
Клиба вошел, когда Сальма прикладывала к ушам Лин тяжелые серьги с розовым жемчугом. Поклонился:
— Господин Ладуш ожидает госпожу Линтариену через час. Одетую для выхода.
— Нет, этот оттенок совсем не идет к твоим волосам, — покачала головой Сальма. — Но уши все равно нужно проколоть. Анха с короткими волосами, да еще и без серег… — Вздохнула, тронув пальцем свои короткие кудряшки и длинные серьги с мелкими голубыми камнями под цвет глаз. — Но это потом, а сейчас давай сделаем тебя настоящей первой анхой владыки. Всего час остался!
Это совсем не было похоже на сборы с
