За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова
Лин от бесконечных пересудов по кругу медленно, но верно зверела и начинала завидовать. Нет, не «цыпляткам», а Хессе и Лалии. Хессе — просто потому что та не слышит всего этого. А Лалии — ну понятно, почему.
Пока колебалась, вопрос решился сам собой. Дверь сераля открылась, заставив всех присутствующих анх резко умолкнуть и повернуться, а потом со стоном разочарования вновь заняться своими делами и бесконечной болтовней. А Лин сразу узнала вошедшую клибу, хотя и была в день их знакомства не вполне дееспособной. Фариза.
Пожилая клиба обвела общий зал внимательным взглядом, и Лин быстро пошла навстречу.
— Добрый день, Фариза. Рада вас видеть. Вы ведь ко мне?
Вдруг подумалась, что она могла прийти и по каким-то другим делам — сейчас у всех во дворце хватает работы. Но Фариза тепло улыбнулась.
— Господин Ладуш велел как следует присмотреть за вами, госпожа.
— С его точки зрения я точно в этом нуждаюсь, — согласилась Лин. — Пойдемте ко мне.
В комнате Лин служанка осмотрелась с откровенным любопытством. Покачала головой:
— И только скажите, что он не прав, молодая госпожа. Ни украшений, ни косметики. Хотя, вижу, бальзамы мастер Эниар прислал, и вы все-таки пользуетесь ими. Но ведь одних бальзамов мало.
— Вы можете научить меня остальному. Если честно, я даже не догадывалась о том, сколько всего можно сделать… для себя. — Она вдруг смутилась. — Мне никогда не было нужно такое. А теперь…
Она замолчала: вдруг показалось, что «теперь я рядом с владыкой встречаю его гостей» — слишком отдает хвастовством и высокомерием. Хотя на самом деле всего лишь хочется сказать, что в эти дни с владыкой должна быть по-настоящему привлекательная анха. Не хуже Лалии. А она во всех этих женских штучках, в умении притягивать мужские взгляды и подавать себя уступает каждой в этом серале. Не считая Хессы, конечно.
Фариза поставила на стол тяжелый даже на вид ларец темного дерева с филигранной вязью золотого орнамента.
— Господин Ладуш прислал украшения, вот только начинать надо не с них. Может, пройдем в купальни, госпожа? Не в обиду, но вы сейчас больше похожи на обычную горожанку, чем на анху владыки, и вовсе не в украшениях дело.
«Кольца тебе не пойдут — руки неухоженные», — вспомнился вердикт Лалии. И ее же совет проколоть уши, который Лин вроде и не забыла, но из какого-то иррационального страха отложила на дальнюю полочку памяти. И слова той же Фаризы — что-то об умащивании. Лин, конечно, пользовалась ароматическими маслами, которых в купальне был обширный выбор, но очень умеренно. И вообще масло предпочитала на бутербродах.
— Просто командуйте, — слегка нервно предложила она. — Пойдемте.
К облегчению Лин, купальни пустовали. И она тут же убедилась, что и здесь многое упустила. Оказывается, потайные шкафчики в стене содержали не только запасные халаты и полотенца, но и уйму баночек, бутылочек, коробочек, каких-то непонятных инструментов, и Фариза тут же начала выставлять нужное — одно за другим.
— Раздевайтесь пока, госпожа. Окунитесь и садитесь на лавку, займемся вашей кожей и личиком.
Лин быстро ополоснулась, и началось…
Сначала всю ее, от ног и до лица, обмазали чем-то жирно-скользким, похожим на глину, но почему-то зеленого цвета. Потом Фариза занялась волосами. Щедро полила бальзамом и принялась втирать его в кожу, попутно объясняя, что для таких хороших волос, как у Лин, хватит и раза в неделю, но поначалу все-таки нужно чаще — пусть отрастут побыстрее. А когда закончила, вдруг заявила:
— А пока вот так сидите, госпожа, самое время выпить мятного чаю. Господин Ладуш говорил, вы кофе любите, но кофе — он возбуждает. Думается мне, что сейчас это для вас лишнее. Если анха в купальне без кродаха, ей полезнее расслабиться. Я принесу.
Она вышла, на мгновение впустив невнятный гул голосов, и Лин со вздохом закрыла глаза. Эта штука на лице и на теле не ощущалась грязью, но кожу от нее стягивало и пощипывало, и чем дальше, тем сильнее. Когда, интересно, можно будет смыть? И какой вообще может быть чай с таким лицом⁈
— Предки! — раздалось от двери вместе с потрясенным вздохом. — Что это с тобой⁈
Лин открыла глаза. Хесса, замерев, смотрела на нее со смесью ужаса и изумления.
— Со мной… — Лин замялась. — Ладуш? Или гости? В общем, попытка привести себя в пристойный вид.
— Если это «пристойный», то… Постой, какие гости⁈ Ты разве… ну, не с владыкой больше? — закончила трагичным шепотом.
— С ним, — кожу стянуло совсем сильно, похоже, эта штука на лице высохла и при этом ужалась. Приходилось говорить, едва шевеля губами и очень коротко. — Посольства съезжаются. У Лалии течка. Я за нее… ну, сижу на всех этих торжествах.
— О, — выдала Хесса и, ничего больше не добавив, с непонятной настороженностью во взгляде подошла ближе. — Если я мешаю, скажи, уйду. Очень хотелось поскорее свалить от этих куриц, пока не брякнулось что-нибудь.
— Ты что! Не мешаешь. Я рада, правда. Просто это вот, — она осторожно ощупала лицо пальцами: там и правда ощущалась затвердевшая корочка в мелких трещинках, похожая на корку на сбитой коленке, — ужас как мешает! И… поздравляю, что ли?
От Хессы густо, насыщенно пахло не просто течкой, Сардаром и сексом, а свежей, яркой, будто напоказ поставленной меткой.
— Не то чтобы я сомневалась, — добавила Лин и попыталась улыбнуться, но, кажется, получилось не очень. Когда уже можно будет смыть эту корку⁈ Даже с подругой не поговорить по-человечески.
Хесса дернула плечом, отводя глаза, и опустилась рядом на лавку.
— Похоже, сомневаюсь только я. Во всем. Не переставая. Но прятаться от этих идиоток больше не собираюсь. Только посижу
