Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен
– Стой. А Лил знает?
– Нет.
– Я знаю что-то, чего не знает Лилиан? – Зедди взметнул кулаки в воздух. – Вот так!
– Не говори ей. И папе. Пожалуйста!
Зедди обнял Мёрси за плечи.
– Сестричка, пока ты даешь мне столько времени, сколько нужно, чтобы сказать папе, что я не учился на погребальном деле, насчет этого друга по переписке я – могила. Идет?
Мёрси не представляла, сколько еще сможет хранить секрет Зедди от папы, но ей отчаянно требовалось место для маневра. Она собиралась придумать, как отбиться от предложения Каннингема, к тому же ей ужасно не хотелось, чтобы Зедди выболтал кому-нибудь про ее друга. Она глубоко вздохнула, сдаваясь.
– Идет. Давай за работу.
– Зануда. – Зедди выпустил ее и повесил тряпку на ведро с мыльной водой, но когда Мёрси пошла в мастерскую, то услышала его ехидный голос: – Передавай своему мальчику привет от меня!
Она рыкнула себе под нос, но когда вошла в мастерскую, немедленно бросилась открывать конверт.
Глава двенадцатая
Друг мой,
Сделаю вид, что не заметил твоих обвинений в том, что я чудовище: очевидно, что ты никогда не пробовала совершенства, кое зовется чашкой хорошего черного чая. Кстати, кофе на вкус – как вся горечь человечества, сваренная в отвратительное пойло, которое только и остается хлебать, кривясь.
Пусть твой выбор напитков оставляет желать лучшего, род занятий у тебя не может быть ужаснее, чем мой. По меньшей мере, обычно так и считается. Мне кажется, что кредиты в банке давать – это отвратительно, но по какой-то причине эта сфера деятельности считается безупречно чистой. Моя карьера нравится мне больше. В ней есть, как ты сказала, шанс принести добро в мир.
Что до того, что теперь я не один, да, у меня появился новый коллега. Он юный, наивный и раздражающий, но когда-то и я был юн, наивен и раздражающ, поэтому не жалуюсь. Он не дает мне ворчать, сердиться и брюзжать – пару недель назад я даже подумать не мог, что такое возможно. Бесит, но в то же время мило. Ни за что не признаюсь в этом ему, зато признаюсь тебе, раз уж мы честны друг с другом: он мне нравится, и мне нравится, что он рядом. Не перестаю поражаться.
Значит, твое сердце отдано торту? А чему еще оно отдано? Какому-то конкретному месту? Важному воспоминанию? Близким людям? Надеюсь, ты не против, что я копаю вглубь. В письме куда проще, чем лицом к лицу, и чем больше я о тебе узнаю, тем больше хочу узнать.
Интересно, кто-нибудь из нас захотел бы познакомиться поближе, если бы мы были знакомы лично? Или прошли бы мимо на улице, не одарив друг друга и взглядом? Зная себя (ворчливый, сердитый брюзга), подозреваю, что второе, так что я благодарен за твои письма. Надеюсь на скорый ответ. От чистого сердца,
Твой друг.
* * *
Дорогой друг,
Почему чай? Почему??
Теперь, когда мы разрешили самый сложный вопрос, хочу рассказать, что твое письмо пришло в самое нужное время. Утром мне был очень нужен друг, и вот ты здесь. Спасибо за это огромное.
Мне уже нравится этот твой новый коллега. Молодежь отлично встряхивает. Не то чтобы я старуха, но и девушкой меня уже не назовешь. Интересно, а тебе сколько лет?
Нет, не отвечай! Мне нравится, что мы спасены от банальностей возраста, внешности и профессии, и волнуюсь, что бытовые детали жизни могут помешать нашей дружбе. Смог бы ты быть всецело честен и открыт со мной, окажись я каргой со спутанными космами и сомнительными политическими взглядами? Или я – с тобой, если бы обнаружила, что ты на голову ниже меня и обожаешь лук? Так что ничего мне не рассказывай, кроме самого главного. Мне больше ничего и не нужно.
Отчасти мне интересно узнать, где ты работаешь, как выглядишь, сколько тебе лет – видишь, не хочу тебе врать – потому что это все тоже часть тебя.
Но правда, ничего не говори.
Что до твоего вопроса: чему еще отдано мое сердце, кроме торта и кофе? Я люблю отца, сестру и брата. Храню память о маме, которая умерла, когда мне было семнадцать. Еще я люблю наше семейное дело, хоть оно едва держится на плаву и, кажется, обречено затонуть…
* * *
Друг мой,
Моя мама каждое утро вставала с солнцем и работала в поте лица до заката, но всегда выкраивала минутку, чтобы попить чая и прочитать главу из книги, прежде чем приступить к делу. Она воспитала меня в почтении к лучше му из горячих напитков. То есть к чаю. Меня не переубедить.
Не сердись, но я смеялся, читая твое письмо. Поверь, ты совершенно никак не можешь оказаться на голову выше меня.
Рад, что смог поддержать, но жаль, что у тебя выдался плохой день, когда пришло мое письмо. Это как-то связано с семейным делом?
Кстати, мне кажется, у тебя отличная семья. Мой новый коллега из большой семьи, и они все, кажется, обожают друг друга. Даже когда он называет своего брата засранцем, звучит с любовью. Честно говоря, я завидую. У меня семьи нет. Как и ты, я потерял маму в юности, а больше у меня никого не было. (Соболезную, к слову. Представляю, как тебе было трудно.)
Значит, хочешь знать обо мне важное? Ну и что тут ответить? Я просыпаюсь утром. Иду на работу. Ложусь спать.
Намылить, смыть, повторить. Наверное, поэтому коллега недавно сказал, что мне не мешало бы немножко пожить. Как это вообще делается, если не считать подъема, работы и сна? Чем больше про это думаю, тем больше убеждаюсь, что я не умею жить из-за одиночества. Как видишь, виноват я сам, а вот твои проблемы – будто результат обстоятельств, над которыми ты не властна, и это печально. Ты заслуживаешь лучшего.
К другим новостям: ты меня подловила, я питаюсь исключительно чесноком, луком и сыром с плесенью. Я твердо намерен надышать на все письмо. Возвращаясь к этим твоим спутанным космам…
* * *
Дорогой Луковый Дух,
Хмм, говоря о твоем одиночестве – не знаю, только ли в тебе дело, хотя как друг, который всегда будет с тобой честен, не могу полностью тебя оправдать. Может, вопрос, которым стоит задаться нам обоим, таков: а можем ли мы измениться?
К примеру, в моей жизни есть одно обстоятельство, над которым я имею некоторую власть, но я сама решила ничего не менять.
