Квантовая любовь - Майк Чен
Картера философские вопросы не волновали: он с интересом просматривал отзывы о каком-то лондонском кафе.
В самолете они поменялись ролями. Низкоорбитальный перелет из Сан-Франциско в Лондон во вторник утром занял три часа. Во время полета Мариана смотрела в иллюминатор, и вид земли поглотил ее мысли. Там, далеко внизу, торопились по своим делам взрослые, играли в догонялки дети… Дремали животные, кружились в воздухе насекомые, витали микроскопические существа… И в океане тоже кипела своя удивительная жизнь. Так неужели в петлю времени попал целый мир? Или каким-то образом петля миновала все остальное, захватив только их с Картером? А может быть, взрыв уничтожил «Хоук» вместе со всеми его чудесными изобретениями, но только в какой-то отдельной временной шкале? Наверное, жизнь на планете как шла себе, так и идет?
В сущности, они просто бежали от взрыва. Точнее, летели со скоростью около тысячи семисот миль в час. Куда вела их дорога? Вопросы роились в голове, каждая мысль тянула за собой шлейф забот, волнений и чего-то еще…
Глядя в иллюминатор, Мариана скользила глазами по линии, где земная поверхность растворяется в бездонном космическом пространстве, и все глубже погружалась в размышления. Она очнулась, только когда к ней обратился улыбчивый бортпроводник в темно-красном костюме.
– Простите, – откликнулась она. – Мне кофе, пожалуйста. Без молока. Это все.
Оказывается, прошел уже целый час. Мариана оглянулась на Картера, думая, что он, по своему обыкновению, поглощает весь имеющийся на борту запас выпечки. Но ее спутник сидел, сосредоточенно уставившись в планшет. Рядом с ним вместо булочки лежало мобильное устройство с виртуальным ассистентом.
– Картер!
– А? – подскочил он, вынимая из ушей миниатюрные наушники, и, взглянув на бортпроводника, ответил: – Спасибо, мне ничего не нужно.
– Что с тобой? – спросила Мариана, когда стюард ушел.
– Да так…
– Плохие новости? Что-нибудь в архиве?
– Э-э… может быть. Я просто подумал… Если опять ничего не получится, полетим в Вашингтон и попробуем перехватить Беккета. Тогда будет больше времени, чтобы с ним поработать… Но в архивах нет доступа к его расписанию. Видимо, в деле замешаны важные люди.
Картер коснулся экрана, и появилась надпись: «Засекречено. Требуется допуск уровня № 7».
– Что это значит? – спросила Мариана.
– У него какие-то особые дела в Вашингтоне. Я знаю, что «Хоук» получает деньги из государственного бюджета. У нас постоянно гостят ученые из других стран. В столовой им даже предоставляют специальное меню.
Говоря об этом, Картер, разумеется, не шутил.
– Взломать вряд ли получится. Правда, Дэвид заметил в наборах данных кое-какие закономерности. Надо еще покопаться.
Картер усмехнулся, покачал головой, и лицо его опять стало серьезным. Он прикусил губу и начал постукивать кончиками пальцев по подлокотникам.
– Ты спрашиваешь, что со мной?.. Не знаю, смогу ли привыкнуть к суборбитальным путешествиям. Мне раньше не приходилось летать на таких самолетах. Совсем другие ощущения… Как будто воздух давит на кожу. Даже есть не могу. Представляешь?
На его лице появилась ухмылка и мгновенно исчезла. Мариана чуть не прыснула от смеха. Подумать только, Картер потерял аппетит!
Пожалев неопытного путешественника, она тактично сменила тему:
– Расскажи мне, как Дэвид обрабатывает данные из архива.
– Да не в нем загвоздка. Дэвид лишь выполняет мои указания, хоть и ворчит иногда. Дело совсем в другом. Здесь же тысячи, миллионы записей! Просто мороз по коже, – покачал головой Картер. – Я ни за что не смогу воссоздать целые наборы данных. Никакая память не поможет. И Дэвид перезагружается каждый раз. Даже если мы что-то найдем, вряд ли из этой затеи выйдет толк.
Мариана кивнула – положение и в самом деле казалось безвыходным.
Факт: данные нельзя перенести в следующий повтор никак иначе, кроме как в собственной памяти. Гипотеза: а может, попытаться взять с собой знание о том, как были получены данные? Это представляется возможным. Эксперимент: найти способ, как быстро воспроизвести результаты, добытые в предыдущем повторе.
– А если запоминать не сами данные, а пути к ним? – предложила она и быстро начала объяснять: – Гиппокамп головного мозга использует разные нейронные цепи для запоминания и извлечения хранимой информации. Таким образом мозгу не приходится удерживать абсолютно все, что когда-либо с нами происходило. Нужная сеть активируется в мозгу только в том случае, когда информация необходима. Давай поэкспериментируем с архивами Беккета.
– Пути к данным, – повторил Картер, и его пальцы забегали по планшету.
На экране открылась простая на вид табличка с заголовком: «Центр программиста».
– Конечно, сам я не смогу все настроить… Вот публичный архив для исследователей данных. Здесь есть необходимые инструменты и алгоритмы. По крайней мере, эту информацию я смогу сохранить в памяти на следующий повтор. Нужно будет только запомнить, какие алгоритмы использовать и в каком порядке, а потом загрузить их в Дэвида.
Картер полез под сиденье, достал из сумки блокнот – на этот раз желтый – и, пока не прошло озарение, стал быстро записывать, обводя и подчеркивая слова.
– Ну вот и отлично, – ободрила его Мариана, – все у нас получится. Надо только как следует поработать.
– Поработать? А я по ресторанам ходить собрался.
Послышался глухой рокот, самолет дернуло. Обычная тряска, даже не очень сильная, а в сравнении с пережитой катастрофой – сущие пустяки. Однако Картер не на шутку испугался. От ужаса он вытаращил глаза и вцепился в подлокотники. Мариана потянулась к нему и накрыла ладонью его руку. Охватившее Картера напряжение стало спадать.
– Все нормально, – сказал он, поворачиваясь к ней.
– Не волнуйся. Перелет скоро закончится.
– Ты права, – кивнул Картер. – Надо собраться… Справлюсь как-нибудь.
Подошел бортпроводник с подносом и протянул Мариане чашку кофе.
Картер посмотрел на него и, силясь перебороть головокружение, усмехнулся одним уголком рта:
– Вообще-то, знаете что? От кекса я бы сейчас не отказался.
– Да… нам так не жить! – раскинув руки, плюхнулся на диван Картер. – Мне-то уж точно.
Оставив его нежиться на мягком сиденье, Мариана прошла к окну и раздвинула гардины. Лондон утопал в ранних сумерках. С высоты двадцатого этажа открывалась панорама города, усыпанного мерцающими огоньками и звездами. Пейзаж мало чем отличался от того, что Мариана видела в родном Сан-Франциско, только расположение зданий было другим. На их фоне выделялись Тауэрский мост, собор Святого Павла и шпиль с золотой статуей.
Она открыла раздвижную дверь на балкончик, и в лицо подул ветер, совсем как тогда, на вершине холма в парке Гарднер. Правда, здесь
