Отшельница. Искра короля - Марина Эльденберт
— Не расстраивайтесь, госпожа Оливия, — погладила меня по руке Марни. — Нам просто нужны хорошие слухи, которые распустит первый покупатель.
Эта девочка знал толк в продажах.
Как ни странно, моим первым покупателем стала бабушка Роза. Хотя я собиралась просто угостить свою пациентку, она отказалась и приобрела две баночки. Как оказалось, для себя и для подруг.
На следующий день в лавку подтянулись бабулечки. Некоторые из них с трудом передвигались, но все равно приковыляли ко мне и взяли по баночке. И дело пошло. Если пожилым женщинам варенье придавало сил, то их дочерей, привлеченных такой рекламой, здорово омолаживало. По совету Марни я делала скидку для тех, кто покупал больше двух банок. А вот больше трех мы не продавали в принципе.
— Чтобы исключить перепродажу, — со знанием дела заявила мне маленькая предпринимательница.
Я рассчитывала распродать баночки за пару недель, максимум за месяц…
Все пятьдесят банок смели за пять дней!
Очевидно, я недооценила востребованность магии или же оценила ее меньше рыночной стоимости. Учитывая, что моим единственным конкурентом был Теренс, варенье действительно стоило меньше его услуг, а эффект давало гораздо более длительный и без «синдрома отмены». Зелье Теренса поддерживало организм человека временно, магия яблок действовала мягче и по моему опыту не забирала то, что уже исправила или изменила. Для конкретики нужно было дальше наблюдать, изучать. И лучше не одно лето, а каждый год. Но к тому времени я собиралась получить диплом и помогать людям другими способами.
Теренс тоже заходил в лавку к Леону. Вернее будет сказать — влетел.
— Вы опять за свое?! — рявкнул он мне в лицо, гневно раздувая ноздри. — Вам нельзя исцелять людей без лицензии!
— А разве я кого-то исцеляю? — сделала я невинные глаза. — Я всего лишь продаю варенье.
Лицо целителя пошло красными пятнами.
— Волшебное?!
— Это маркетинг. Не заморачивайтесь.
Теренс таких слов не знал, но явно подумал о чем-то нехорошем.
— Я это просто так не оставлю! — прошипел он.
— Напишите донос королю? — поинтересовалась я.
Целитель вылетел из лавки, не прощаясь, а я почувствовала сладкое чувство удовлетворения от того, что мне удалось уделать этого напыщенного индюка с его раздутым самомнением.
Посчитав выручку, поняла, что я только что приблизилась к своей цели. Часть ушла Леону за аренду стойки, часть — Марни за помощь, без нее бы ничего не получилось. Основных средств теперь должно было хватить не только на жизнь в поместье, но и на первый гонорар Дэмиану.
2.6
После чудо-варенья горожане сменили гнев на милость. Те, кто из-за безразличия Оливии лишились работы и вынуждены были думать, как теперь кормить семьи, больше не смотрели на меня волком. Меня это радовало, хотя в городе я теперь появлялась нечасто, мы готовились встречать Дэмиана — он должен был прибыть со дня на день, и изучали яблоню. Потому что на ней снова появились цветочки! Теперь уже не оставалось ни малейших сомнений, что с яблоней что-то не так, к счастью, в хорошем смысле. Правда, и Жюли, и Карла лишь разводили руками:
— До этого года ничего такого не было. Эта засыхала, а другие плодоносили как обычные деревья, — пожимала плечами Жюли.
— Мы ели наши садовые яблоки, но таких чудес точно не замечали, — вторила ей Карла.
В итоге мы с Лазаром проводили исследования, замеряя уровень магии рядом с яблоней и другими деревьями: утром, вечером, днем, и… ничего особенного не находили.
— Яблоня как яблоня, — хмурился маленький дракон.
Про себя я уже называла его именно так: он и впрямь был похож на драконенка, такой же ершистый, переключающийся от ребенка своего возраста на маленького взрослого за считаные секунды. Когда Лазар волновался или злился, на скулах у него проступали чешуйки, я замечала это с улыбкой. А еще у него было шесть пальцев на одной руке. Я заметила это не сразу, потому что он тщательно это прятал, натягивая рукава — очевидно, стеснялся. Я бы и не узнала, наверное, если бы он не порезался, когда подстригал кустарники в парке. Я, естественно, подскочила в момент и увидела.
— Я сам справлюсь, — скривился мальчик, когда я попыталась промыть его порез чистой водой: у нас в саду на столике всегда стоял кувшин, мы брали его, чтобы пить в процессе работы.
— Не сомневаюсь, что справишься, — спокойно ответила я. — Но я просто хотела помочь. Жюли! Принеси нам бинты, пожалуйста.
Жюли занималась цветами и, услышав меня, мигом побежала в дом. Вообще с девушками у нас сложились на редкость теплые и доверительные отношения, потому что я не ставила себя выше, не вела себя как королева, не гнушалась грязной работы и шуточек, которые Оливия считала ниже своего достоинства.
Пока я промывала порез, Лазар хмуро смотрел на меня. Кажется, его больше интересовало, заметила я или нет, чем достаточно глубокая рана. В конце концов я не выдержала и спросила:
— Что-то не так?
— Жду, когда вы скажете, что я урод.
Я повернулась и в упор посмотрела на него:
— С чего бы мне такое говорить?
— В интернате все говорили. Что я урод, что моя мать была уродиной, и… лучше вам такое не слышать, Оливия, что они там вообще говорили.
— Ты не знал свою мать? — догадалась я.
Лазар покачал головой.
— Отец никогда о ней не говорил. Сколько бы я ни спрашивал… Она должна была быть его Искрой, иначе бы я не родился. Но он никогда не был женат. Любовницы у него были, и предостаточно… — Он скривился.
Могу только представить, как ему доставалось от сверстников. А еще могу представить, почему этот мальчик так рано повзрослел. Дело было не только в том, что его отец оказался заговорщиком, а он — персоной нон-грата, малышом, отправленным на рудники. Похоже, его отцу вообще не было до него дела, если он ни слова не сказал ребенку о его матери, а сам развлекался с любовницами, и его сын обо всем этом знал.
— Запомни, Лазар, — я пустила легкую искру магии по краям раны, чтобы провести обеззараживание, — нас определяет не то, что о нас говорят, а то, что мы сами о себе думаем. То, что мы делаем. Как мы относимся к другим людям, а не
