Развод. Мы (не) простим - Джулиан Хитч
Ваня оборачивается на меня. Его лицо искажает такая чистая первобытная ярость, что мне становится страшно.
— Я это так не оставлю, — цедит он. — Ты так испугалась, потому что он тебя ударил? Или ночью он тебя… заставил?
— Нет! Я сама пришла к нему. Я не вырывалась, не кричала, не просила остановиться. В тот момент мне было всё равно. Я его использовала. Но днём… Он зашёл в дом, открыв дверь запасным ключом. И тогда я испугалась. По-настоящему. За себя и за дочку. Он выглядел ненормально и постоянно пытался забрать у меня Диану. Я боялась, что он что-то нам сделает, если поймёт, что я не хочу быть с ним.
— Кто он вообще такой? Раньше в том доме жили Кутузовы.
— Он переехал, когда ты уже ушёл. Мы познакомились случайно, когда я гуляла с Дианой.
— Случайно? — переспрашивает Ваня недоверчиво. — Твой «случайный» знакомый, я смотрю, времени зря не терял.
Я молчу, потому что больше ни в чём не уверена. Где закончилось стечение обстоятельств и начался чей-то расчётливый план? Я не знаю. И от этого ещё страшнее.
Глава 16
Я плохо помню нашу первую встречу с Толей. Я гуляла с Дианой во дворе после почти бессонной ночи. Дочка сладко сопела в коляске, а я едва не засыпала стоя. Он помахал мне из-за забора, поздоровался и представился. Рассказал, что теперь он мой новый сосед. К своему стыду я почти сразу забыла его имя. У Дианы как раз был период бесконечных колик, и в голове у меня вообще мало что задерживалось.
Следующая наша встреча состоялась наверное через неделю. Колики почти прошли, я снова была похожа на человека, а не на зомби. Мы возвращались с Дианой с прогулки — в тот день я решила пройтись с коляской за пределами двора. Толя возле своего дома доставал из багажника машины пакеты из супермаркета. Вместе с ними подошёл ко мне, чтобы поздороваться, и в этот момент один лопнул. Содержимое оказалось на земле и, конечно, я бросилась помогать, собирая рассыпавшиеся овощи и фрукты. Так и завязался разговор о том, что теперь мы соседи и что нужно жить дружно.
Толя стал появляться ровно в те часы, когда я выходила на прогулку. Занимал меня беседой, и я понемногу проникалась этой простой соседской заботой. Множество мелких деталей, которые тогда казались милыми знаками внимания, теперь выстраиваются в жутковатую, идеально сложенную мозаику.
— И ты до сих пор думаешь, что он делал это ненамеренно? — голос Вани звучит приглушённо, но каждое слово отзывается во мне ледяным эхом. — Это классическая мужская схема. Окружить одинокую обиженную женщину заботой, чтобы подобраться поближе и втереться в доверие. А потом в нужный момент оказаться рядом и воспользоваться её слабостью. И глупышка, жаждущая хоть капли внимания, простит ему всё — и дерзкие слова, и синяки, и всё что угодно.
— Толя не такой, — слабо возражаю, но скорее по инерции.
Наверное, Ваня прав, просто мне не хочется признавать, что я та самая «глупышка», которую так легко оказалось завлечь в свои сети.
— Такой, — безжалостно припечатывает муж. — Я не хочу тебя обидеть, Инга. Жертва далеко не всегда понимает, в какие сети она попадает. Абьюзеры — прекрасные психологи, они знают…
— Я не хочу больше об этом говорить, — резко обрываю его. Голос дрожит, выдавая моё состояние. — Диана скоро проснётся. Нам нужно с ней где-то остановиться. В какой-нибудь гостинице наверное.
Ни к родителям, ни тем более к брату я ехать не хочу.
— Я отвезу вас к себе.
— «К себе?», — повторяю эхом, совсем не уверенная, что это хорошая идея. — Если ты живёшь не один, я не хочу…
— У тебя есть другой выбор? — Вопрос явно риторический. — Я живу один. — Смотрит на меня прямо, и в его взгляде нет намёка на ложь. — Так что не переживай.
Я могу отказаться. Могу развернуться и уйти. Но что-то удерживает меня на месте. Тёплая, уверенная рука Вани на моём плече или его спокойствие, которое, словно щит, ограждает от внешнего хаоса? И его глаза — те самые, в которые я влюбилась много лет назад: до всего этого кошмара, боли и предательства. Неужели взгляд человека не меняется после подлости? Неужели он не становится чужим, другим, в нём не появляется тень, которую невозможно не заметить?
Квартира Вани оказывается в новом жилом комплексе недалеко от его офиса. Переступив порог, он тут же разворачивается.
— Мне нужно в магазин. За самым необходимым. Скоро вернусь.
Что именно он подразумевает под «самым необходимым» я не гадаю. На это просто нет сил. Вынув проснувшуюся Диану из переноски, снимаю с неё верхнюю одежду и остаюсь одна среди этих незнакомых, холодных стен. Стою в коридоре гораздо дольше, чем планировала свой побег от Толи. Эта квартира кажется мне логовом незнакомого человека.
— Агу! — весело отзывается Диана у меня на руках, дрыгая ручками.
— Хорошо тебе, — бормочу себе под нос. — Всё просто и ясно.
Подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, делаю шаг вперёд, начиная осмотр с кухни.
Холодильник почти пуст. На полках — несколько банок с соусами, пачка масла, яйца. В шкафчиках — минимальный набор посуды, безликий и бездушный. В мусорном ведре — остатки еды из какой-то доставки. Даже защитная плёнка на посудомойке не снята. Всё кричит о временности, о том, что жизнь здесь не кипит, а замерла в режиме ожидания. В ванной — одна зубная щётка, бритва, пена для бритья, шампунь и гель для душа. Я мысленно готовилась увидеть следы другой женщины — заколку, тушь для ресниц, тампоны. Но ничего. Ни намёка.
Пройдя дальше, заглядываю в первую комнату. Она совершенно пуста, если не считать аккуратно сложенных в углу коробок с логотипами интернет-магазинов. Детектив из меня никудышный, но я не могу удержаться. Коробки даже не распакованы, но по наклейкам я без труда узнаю содержимое: детская кроватка, матрас, пеленальный столик. Ком встаёт в горле. Ваня же не заказал это после моего звонка. Значит… всё это ждёт своего часа уже давно? Я спешно покидаю комнату, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
За следующей дверью — спальня. Аккуратно заправленная кровать, ни одной лишней вещи. Я расстилаю на одеяле одноразовую пелёнку и кладу Диану. Пока она лежит на спинке, подхожу к
