Фани Дюрбах и Тайный советник - Алла Ромашова

Лагунов, — если бы не одно «но»… Оно было совершено из-за страсти. Федор сообщил, что хотел приворожить Онисью. С этой целью он ходил к местной ворожее, которая славится приворотами и заговорами. Я допросил колдунью. Она не отпиралась и призналась, что, видя безрассудное состояние юноши, решила воспользоваться ситуацией и исполнить приношение, которое последний раз совершалось сорок лет назад: попросила раздобыть человеческое сердце. Вот тогда убогий и решился на убийство младенца. Выбрал семью, с которой его семейство было в неладах. Однако Федору не повезло: старуха, на которую оставили младенца, оказалась неробкого десятка — защищаясь, успела вырвать прядь волос убийцы.

Напоить Онисью приворотным зельем Федор не успел — Василия арестовали по подозрению в убийстве иконописца, и девушка перестала забегать на конюшню.

Итак, мы выяснили мотивы этого преступления: зависть и страсть. Но вот иконописца-то ему зачем убивать? Да и Андрей — не старуха, он бы дал отпор болезненному Федору.

Еще мне не давали покоя люди, которые крутились накануне ареста Василия во дворе Вашего дома. О них рассказала бабка Устинья, кладезь информации обо всем, что происходит в усадьбе. Служащим заводской охраны делать в вашей усадьбе было нечего. Я покопался в архивах. И вот что обнаружил. Среди дел, которые вел господин Игнатьевский, мне встретилось одно, в котором двух охранников с завода вначале обвинили в воровстве, а затем отпустили, признав невиновными. Странно, если исходить из предположения, что Алексей Игнатьевич — человек сурового нрава. А на следующий день после убийства иконописца этих двоих из охраны повысили, причем одного сразу сделали начальником охраны. При том, что особых успехов за ним не водилось. Удивительно, не правда ли? Я вспомнил, что видел одного из охранки в полицейском участке. Он как раз уходил от господина полицмейстера. И прихрамывал на одну ногу. А бабка Устинья отметила, что один из человечков, которые топтались во дворе дома в тот день, когда в конюшне был найден окровавленный нож, хромал. Странное совпадение, Вы не находите?

— Час от часу не легче! Вы хотите сказать, — пораженно воскликнул Илья Петрович, — что это они подбросили нож?

— Картина складывается именно такая. К тому же я использовал в работе новый метод — снятие отпечатков пальцев. И обнаружил, что на ноже есть достаточно четкие следы, но ни один из них не принадлежит Василию. Вот смотрите!

Надворный советник нацепил на руки перчатки и достал из шкатулки, поставленной на край стола, картонки с синими отпечатками пальцев Василия и тех, что он перерисовал с ножа. Лагунов вынул из ящичка лупу и передал заинтересовавшемуся Чайковскому:

— Ознакомьтесь! Ни один из участков рисунка пальцев вашего конюха не совпадает с отпечатками на ноже.

Пока Петр Ильич изучал картонки, советник достал две другие и положил рядом.

— А это — отпечатки пальцев Федора и некоего Вахрушева, помощника начальника охраны. Того самого хромого, которого видела бабка Устинья и которого я задержал. Я обвел совпадающие участки. Из отпечатков Федора на ноже осталась часть отпечатка большого пальца, испачканного кровью. А вот отпечатки Вахрушева сохранились на ноже хорошо — он случайно испачкал руку в краске в доме иконописца, а затем уже вынул нож.

— Удивительно! — воскликнул подполковник, разглядывая новые картонки. — Это невероятно!

— Да-с! Это доказывает, что нож когда-то был у Федора, а затем — у Вахрушева.

— Другими словами, это Вахрушев подкинул нож конюху? Но зачем?

Лагунов, выдерживая паузу, собрал картонки, сложил их в шкатулку, снял перчатки и только после этого продолжил:

— Господин полицмейстер был неравнодушен к Вашей горничной, которую Вы не позволили ему выкупить. Плюс под его ногами Василий мешался, без году неделя муж девушки. У полицмейстера есть верные люди, которые ходят в его должниках. И висят нераскрытые убийства. Могу предположить, что господин Игнатьевский мог воспользоваться преступлениями, как поводом раскрыть громкое ритуальное дело, заодно убрав соперника со своего пути и получив повышение.

Илья Петрович взволнованно прошелся взад и вперед по кабинету.

— То есть, Вы предполагаете, что Игнатьевский — организатор убийств?

— Последнего. И технически не он убийца, убили его охранники. Но по его научению. Помощник полицмейстера подтвердил, что накануне убийства он вызывал их к себе. Пока Игнатьевский допрашивал Федора, я опросил охранников. Поднажал на них, сообщив, что все знаю. Описал предполагаемые события, и они во всем сознались. Игнатьевский шантажировал их старым делом о воровстве с завода. Тогда им светила смертная казнь, он их спас. И сейчас призвал к ответной услуге. Что им оставалось делать? Бежать или согласиться. Они выбрали второе.

Чайковский забегал по кабинету, взволновано теребя волосы на голове:

— Этого мне не хватает! Нельзя, чтобы наверху думали, что у нас чиновники — убийцы…

Лагунов спокойно убрал шкатулку в дорожный саквояж и тихонько зевнул, прикрыв мягкой ладошкой рот.

— Я предполагал подобную реакцию. Могу Вас успокоить: отпечатки пальцев — метод не научный и уликой не является. Пока, по крайней мере. И у меня еще одна новость: конюх Федор после пристрастного допроса Игнатьевского сегодня ночью взял на себя убийство блаженного.

Градоначальник и следователь молчали, глядя друг на друга.

Затем Илья Петрович сказал:

— Я попрошу господина Игнатьевского подать досрочное прошение об отставке. А Вас прошу не разглашать свои… предположения.

— Хорошо, — легко согласился Лагунов. — Для меня важно, что преступление раскрыто. А наказание руководящих чинов… Что ж, страна у нас такая, — с сокрушением сказал он.

— А что про сенную девушку Екатерину? — немного успокоившись и присев за стол, спросил Чайковский.

— Здесь все просто. Ей не повезло. Беглый каторжник позарился на ее тулуп — дело было зимой, в мороз… А затем убил девушку, чтобы она его не выдала.

— А как Вы узнали это?

— Я прогулялся до места страшной находки вчера, обследовал его. И нашел убийцу.

— Вы арестовали беглого?

— То, что от него осталось. Он убил девушку и спрятался в дупле дерева поблизости, где уснул, как оказалось — вечным сном. Там я нашел, вернее, его останки, завернутые в тулуп Екатерины.

— Сильвестр Васильевич, Вы — гений! Я очень рад Вашему приезду. Отпишу наверх самые положительные отзывы. Вы не только талантливейший сыщик, но и настоящий дипломат. Я в восхищении, сколько вы сделали за три дня.

— Илья Петрович! Вы преувеличиваете мои заслуги. Это просто везение. Ну и еще помощь вашей замечательной гувернантки. Если бы не она, мы могли потерять Онисью. Смелая женщина. Берегите ее.

— Обязательно, — пожал руку надворному советнику Илья Петрович. — Чем я могу отблагодарить Вас?

— Могли бы Вы распорядиться насчет моего отъезда? Мне нужен быстрый и надежный экипаж. Меня ждут обратно: