Сон наяву - Рада Теплинская
12
Мэтью Кларка в Техас привела не жажда приключений и не поиски лучшей жизни, а Эмили, его дочь. Точнее, не она сама, а то неотразимое сочетание невинности и зарождающейся женственности, которое таилось в её красивом личике и точёной фигурке. Долгое время Мэтью видел в Эмили лишь свою маленькую девочку, но однажды, словно пелена спала с его глаз, он осознал: его дочь выросла. И эта внезапно расцветшая красота, которая с каждым днём становилась всё более пленительной, грозила им обоим серьёзными неприятностями. В маленьком городке, где все друг друга знают, это преображение Эмили стало притчей во языцех, предметом пристального и часто нездорового внимания.
Он уже несколько раз попадал в щекотливые ситуации из-за внимания, которое привлекала Эмили. Взгляды мужчин, которые раньше просто скользили по ней, теперь задерживались, оценивали, словно сканируя её с головы до ног. Комментарии, которые они слышали вслед, становились всё более наглыми и откровенными, порой даже граничащими с непристойностями. Мэтью чувствовал, как сжимаются его кулаки, как кровь приливает к лицу от гнева, когда он слышал шёпот за спиной Эмили, когда видел, как незнакомцы нарочито замедляют шаг, проходя мимо них на улице, словно хищники, изучающие свою добычу. С каждым разом выпутываться становилось всё сложнее, разговоры приобретали всё более настойчивый и недвусмысленный характер.
Одно приглашение на танец переросло в настойчивое преследование, назойливые звонки и даже визиты на дом. Другой «случайный» прохожий предложил Эмили подвезти её, несмотря на её отказ, настаивая и проявляя навязчивость, от которой у Мэтью холодело внутри. Мэтью чувствовал, как вокруг его дочери сгущается невидимая опасность, словно паутина, сотканная из похотливых взглядов и грязных мыслей, и его отцовское сердце сжималось от страха. Он видел в глазах этих мужчин не просто восхищение, а что-то хищное, голодное, словно они видели перед собой не юную девушку, а кусок мяса. Он боялся, что однажды эта невидимая грань будет перейдена, что кто-то осмелится на большее, и он не успеет её защитить, что весь его гнев, вся его решимость окажутся бессильными перед напором чужой похоти.
Долгие бессонные ночи он провёл в раздумьях, перебирая возможные решения, словно заключённый, ищущий лазейку в своей камере. Он запирал двери на все замки, устанавливал сигнализацию, учил Эмили самообороне, показывая ей, как правильно держать кулак и бить по болевым точкам, но понимал, что это лишь временные меры, как пластырь на смертельной ране. Он рассматривал возможность уехать в другой город, сменить имя, начать новую жизнь под вымышленными документами, но знал, что рано или поздно это повторится, что красота Эмили будет преследовать их, словно проклятие.
Он понимал, что ситуация требует радикальных мер, что нужно вырвать Эмили из этой среды, где она становится всё более уязвимой, словно хрупкий цветок в бурю. И наконец, после мучительных колебаний, после бессонных часов, полных страха и отчаяния, ему в голову пришла идея, которая, хотя и ранила его гордость, казалась единственным возможным выходом, последней соломинкой, за которую он мог ухватиться. Он чувствовал себя слабым, признавая, что не может защитить свою дочь самостоятельно, что он потерпел неудачу как отец, но безопасность Эмили была превыше всего, важнее его гордости, важнее его самолюбия. Он был готов на всё, лишь бы уберечь её от надвигающейся беды.
Ради безопасности Эмили он отбросил все сомнения, как сбрасывают старую, изношенную одежду, и написал письмо единственному оставшемуся в живых родственнику — троюродному брату Роману Агилару. Роман всегда был добрым и отзывчивым парнем, живым и энергичным, и в детстве они были не разлей вода, неразлучны, как две половинки одного яблока. Вместе они лазали по деревьям, строили шалаши в лесу, делились секретами и мечтами под звёздным небом. Однако около сорока лет назад Роман вместе с отцом покинул родные края и переехал в Техас, обосновавшись в колонии Стивена Остина, привлечённый возможностями, которые сулила новая земля.
С тех пор их пути разошлись, и общение ограничивалось редкими официальными письмами, короткими и сухими, как осенние листья. Мэтью помнил Романа лишь по смутным воспоминаниям: его широкую улыбку, звонкий смех, готовность всегда прийти на помощь, крепкое плечо, на которое всегда можно было опереться. Но, возможно, надеялся Мэтью, Роман, вспомнив былые годы, почувствует свой долг перед семьёй, вспомнит, что кровь не водица, и поможет им с Эмили выбраться из этой сложной ситуации, станет их щитом и защитой. Это была его последняя надежда, хрупкая, как бабочка, но жизненно важная. Он надеялся, что Роман сможет предложить им кров и защиту вдали от опасностей, подстерегавших Эмили в их родном городе, что среди бескрайних техасских просторов они смогут найти убежище.
Он представлял себе Техас как дикий, но безопасный край, где Эмили сможет спрятаться, словно в неприступной крепости, пока не повзрослеет достаточно, чтобы самой решать свою судьбу, самой выбирать, кому отдать своё сердце. В глубине души Мэтью теплилась слабая надежда, что вдали от порочного влияния города, вдали от грязных взглядов и похотливых шепотков Эмили сможет найти себе достойного мужа, крепкого и надёжного, как техасский дуб, который будет любить и оберегать её так, как не смог бы сделать он сам, и что он, Мэтью, наконец-то сможет спокойно спать по ночам, зная, что его дочь в безопасности.
13
Мэтью написал письмо своему брату Роману Агилару, в котором с отчаянной мольбой просил о помощи. Слова, выведенные дрожащей рукой, были пропитаны неподдельным страхом и безысходностью. Финансовые проблемы, словно стая голодных волков, неумолимо окружали его со всех сторон. Долги, которые раньше казались далёкой и туманной угрозой, теперь сжимали горло холодной, безжалостной удавкой, лишая воздуха, надежды и возможности спокойно вздохнуть. Будущее казалось не просто неопределённым, а пугающей, непроглядной бездной, готовой поглотить их без остатка. В этом хаосе отчаяния единственным лучом света, слабой, но упрямой искрой, оставался Роман, успешный и состоятельный владелец процветающей плантации в самом сердце Техаса.
Отец и дочь, измученные тягостными тревогами Мэтью и маленькая, но удивительно проницательная Эмили, жили в мучительном, изматывающем ожидании ответа. Каждый день тянулся бесконечно долго, как вечность, наполненный гнетущей тревогой, разъедающей душу, подобно неумолимой ржавчине, и
