Проклятие наличности - Кеннет С. Рогофф
В конце данной главы мы кратко обсудим некоторые вопросы, связанные с фискальной политикой. Естественно, в условиях борьбы с проявлениями рецессии дискреционная фискальная политика должна дополнять монетарную политику, являться, так сказать, второй линией обороны. Фискальная политика всегда может сыграть свою важную роль, пусть даже она внедряется с некоторым опозданием, является трудоемкой и порой вызывает политические разногласия. При нулевых процентных ставках, когда монетарная политика парализована, использование фискальной политики становится еще важнее. Конечно, это не означает, что гиперактивная фискальная политика может полностью заменить монетарную политику. Это было бы возможно только в том случае, если бы каким-то образом удалось избегнуть нулевых процентных ставок.
Повышение целевого уровня инфляции с 2 до 4%
Как я уже объяснял, идея более высокого целевого уровня инфляции в целом базируется на общепринятом представлении о том, что в долгосрочной перспективе монетарная политика не будет оказывать влияния на реальные процентные ставки (то есть номинальные процентные ставки будут скорректированы по уровню ожидаемой инфляции). Говоря иными словами, полностью ожидаемая монетарная политика «нейтральна» даже в кейнсианской модели. В частности, в долгосрочной перспективе разница в средних темпах инфляции не будет влиять на реальные процентные ставки, поскольку все привыкнут к этим темпам.
Идея о том, чтобы установить уровень таргетирования инфляции выше 2 %, не является каким-то страшным святотатством. Эта мысль уже бродила в умах исследователей с начала 1990-х годов, когда центральные банки разных стран только начинали приходить к общему мнению относительно 2-процентной инфляционной цели, которая теперь стала нормой[275]. Многие формирующиеся рынки и развивающиеся страны уже сегодня имеют более высокий целевой уровень инфляции. В Корее и в Мексике, например, инфляционные цели составляют приблизительно 3 %.
Тем не менее если рассматривать установление целевого уровня инфляции в 4 % на полном серьезе, то важно разделить эту проблему на два отдельных вопроса, которые, к сожалению, нередко вызывают путаницу во время дебатов. Во-первых, предположим, что мы можем воспользоваться машиной времени, вернуться в середину 1980-х годов и осуществить полную «перезагрузку» процесса установления инфляционной цели. Было бы лучше, если бы мы выбрали целевой уровень инфляции в 2 %, особенно учитывая, что теперь нам известна такая проблема, как нулевые процентные ставки? Если бы вместо 2 % мы выбрали 4 %, вывело бы это мировую экономику на более высокий уровень развития? Конечно, если бы в настоящее время мы в действительности перешли на уровень таргетирования инфляции, равный 4 %, то получили бы более конкретные ответы, чем при таких абстрактных рассуждениях. Но даже и тогда ответы не были бы полностью очевидными. Стенли Фишер сегодня занимает пост вице-президента Федеральной резервной системы США, а ранее являлся заместителем главы Международного валютного фонда. У него имеется огромный опыт работы в странах с высокой инфляцией. Фишер утверждает, что, когда средний уровень инфляции достигает 4 %, начинается не только более частое изменение цен, но и их индексирование[276]. И в том и в другом случае монетарная политика становится менее эффективной. Если цены и заработные платы индексируются в соответствии с инфляцией, то в перспективе монетарная политика ни на что не может повлиять. Условно говоря, при уровне таргетирования инфляции в 4 %, в отличие от целевого уровня инфляции в 2 %, у центральных банков могли бы появиться дополнительные ресурсы для понижения процентных ставок, однако эти ресурсы могли бы понадобиться им самим. Естественно, очень сложно выяснить, как это работает на практике, поскольку мы не живем в мире, где инфляция оставалась бы стабильной на уровне 4 % в течение сколько-нибудь длительного времени. Поэтому мы не можем с уверенностью сказать, что именно будет происходить в такой ситуации с установлением уровня заработной платы и с другими договорными отношениями.
Еще один негативный эффект, создаваемый высокой инфляцией, состоит в том, что она потенциально приводит к более сильному разбросу в относительных ценах и заработных платах, поскольку агенты, действующие в различных отраслях экономики, не координируют между собой происходящие изменения в зарплатах и ценах. По мере роста инфляции требуется больше усилий по координации, поскольку значительно увеличивается разница между новыми ценами, недавно установленными одними компаниями, и ценами, которые не пересматривались другими компаниями в течение длительного времени. Хотя с количественной точки зрения о важности этого эффекта можно поспорить[277], согласно разным стандартным моделям ценовое искажение будет увеличиваться с ростом инфляции. Это, в свою очередь, может оказать весьма негативное влияние на экономику[278]. Более того, дисторционные издержки инфляции проявляются постоянно, а не только в период рецессии.
Более высокая инфляция дает также и другие негативные эффекты, которые нельзя оставить без внимания. Во-первых (и это, наверное, самое главное), центральные банки могут объявить инфляцию в 2 % психологическим эквивалентом нуля. Логика здесь простая: при постоянном поступлении новых продуктов и товаров публикуемые индексы потребительских цен, как правило, превышают показатели инфляции. Отклонение, скорее, составляет не 2 %, а 1 % (в точности этого никто не может сказать). Однако, так или иначе, эта разница близка к нулю, поэтому у потребителей не должно быть повода для волнений. По-видимому, экономисты, которые постоянно размышляют о ценах, не слишком много времени уделяют вопросу инфляции, однако инфляция имеет большое значение для простых потребителей, которым, хотят они или нет, приходится об этом думать. И это не пустые слова. Несложно понять, что
