Переправа (ЛП) - Кетчам Джек

Я понял, что Харт тоже перезаряжается.

* * *

Я не знаю, почему я тогда так поступил.

Как я уже говорил, я не храбрец.

И я обычно не склонен к глупым поступкам.

Но внезапно я не смог больше вынести вида Харта, стоящего на коленях, в то время как я оставался в укрытии. Я вышел из кустарника и сосредоточился на перезарядке, не обращая внимания на боль, пронзившую ногу, или даже на Райана, если уж на то пошло, осознавая только, что стрельба прекратилась с обеих сторон, и, спотыкаясь и хромая, направился к Харту, успев зарядить один патрон, а затем еще два. Я был не более чем в десяти футах от него, когда снова началась стрельба, и я почувствовал, как что-то ударило меня по голове, словно я наткнулся на сук дерева, меня швырнуло на землю, и я почувствовал во рту вкус грязи и крови, и затем увидел, что Харт получил еще одну пулю в грудь, отбросившую его вниз, и мы оба лежали практически бок о бок.

Я поднял глаза и увидел, как Райан сходит с крыльца, улыбаясь, с видом человека, который охотнее убьет, чем пообедает, увидел, как он сначала презрительно посмотрел на меня, а потом подошел к Харту с поднятым пистолетом, и я услышал, как Харт сказал:

- Ты, никчемный кусок дерьма, ты - труп, ты знаешь это?

И тут его вдруг осенило, что, вопреки всему, это правда, как раз в тот момент, когда Елена, вышедшая из-за флигеля и стоявшая в трех-четырех шагах позади него, снесла ему затылок, и он повалился в грязь.

Я попытался пошевелиться.

- Не дергайся, - сказала она. - Ты ранен в голову, Белл.

Она подошла к Харту и опустилась на колени рядом с ним.

- Ты мог бы позволить мне помочь с самого начала, - сказала она.

- Ты и помогла.

- Ты знаешь, что я имею в виду.

- Все в порядке. Я бы ничего не стал делать по-другому.

- Ты дурак, Харт.

- Не очень-то любезно говорить такое умирающему, Елена.

- Мне очень жаль.

- Не стоит жалеть.

- Ты только-только начал мне нравиться, Харт.

- Не знаю, почему ты так решила, - сказал он. - Но все равно спасибо, мэм.

Глава 15

На этот раз мы переправились на пароме Гейбла. Нам пришлось проехать несколько километров на север, но мы не хотели рисковать и переправляться вброд с нашей ношей. Старик Гейбл к тому времени нанял помощника, и парень, управлявший паромом, был не рад видеть нас такими израненными и с двумя трупами. С нами было несколько девушек из лагеря. Похоже, их общество понравилась ему гораздо больше.

Я вряд ли мог копать, как и Селин, поэтому Елена похоронила их за нашим загоном. Это было тенистое место на небольшом холме, где осенним днем свистел ветер, и мы отметили их могилы двумя крестами, вырезанными из дерева, взятого из загона, поскольку его построил Матушка. И снова Елена вбила их в свежую землю.

- Хочешь что-нибудь сказать, Мэрион Белл?

Я на мгновение задумался.

- Я не знаю, что сказать. Они были моими друзьями. Лучшими из всех, кого я когда-либо знал. Лучшими из всех, которых только можно пожелать. Поэтому, наверное, я скажу так: Здесь лежат мои лучшие друзья.

Она посмотрела на Селин.

- Они были храбрыми, добрыми и великодушными. Я их не забуду.

Затем Елена сделала удивительную вещь. Из складок юбки, которую она сшила для этого случая, она достала маленькую потрепанную Библию. Я узнал в ней Библию Матушки.

Я никогда не видел, чтобы он читал или даже открывал ее.

- Вы - свет мира, - прочитала она. - Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. Евангелие от Матфея. Аминь.

Я заплакал, а когда они покинули меня, сел писать.

Послесловие

(Из книги "A Little Emerald Book of Ephemera")

Писатели вроде меня собирают идеи, как белки собирают орехи на зиму. Некоторые они используют - чаще всего в связке с какой-то другой идеей или идеями, - а большинство нет. И все же приятно сознавать, что они где-то рядом, если по-настоящему проголодаешься.

Много лет назад я приобрел скромную книжечку в мягкой обложке с довольно нескромным названием "Сексуальное рабство". Я понятия не имею, почему меня должно было привлечь такое название, но почему-то привлекло. Она была написана британцем по имени Стивен Барли и опубликована у нас издательством "Ballantine".

Это был сборник рассказов документально-криминального жанра, каждый рассказ занимал всего несколько страниц. Один из них бросился мне в глаза.

В 1964 году водитель грузовика подобрал на дороге трех перепуганных молодых женщин, истекающих кровью. Они рассказали ему, а впоследствии и полиции, что им пришлось пробежать полмили через кустарник и кактусы, чтобы спастись от "Сестер дьявола" и их одиннадцати помощников, которые похищали или заманивали девушек, а затем "обучали", чтобы продать на рынках живых товаров в Мексике и Южной Америке.

Обучение состояло из избиений, порки, морения голодом, оргий под открытым небом, всевозможных сексуальных надругательств, клеймения, пыток на кровати из колючей проволоки, а для особо непокорных - сожжения заживо на 700-футовой скале под названием Garanta del Diablo, "Глотка дьявола". Незаконнорожденные дети, естественно, были нежеланными, и их постигала та же участь - ритуальное сожжение. Полицейский рейд обнаружил девятнадцать молодых избитых, истощенных девушек и около двух десятков тел в штаб-квартире лагеря-тюрьмы сестер, и в общей сложности они стали подозреваемыми в более чем ста убийствах.

Неплохая история, правда? Я скопировал и сохранил ее. Никогда не знаешь наверняка.

Затем, в 1992 году, вышел фильм Клинта Иствуда "Непрощенный". Я опубликовал "Потомство" годом раньше и, вероятно, устал от каннибалов, написав о них дважды, и искал чего-то другого. А фильм Иствуда напомнил мне о том, как сильно я любил вестерны на протяжении многих лет - с самого детства, почти так же сильно, как фильмы ужасов, - и вестерны Иствуда в частности. Мне нравилась его позиция сурового мстителя-одиночки. Укротителя дикого мира.

Вестерны в сочетании с ужасами попадались не часто, исключение - превосходный роман Дирка Ван Сикла "Готика Монтаны" - а мне всегда нравится осваивать новую нишу, если есть такая возможность. Идея написать такое произведение показалась мне свежей и захватывающей. И почему-то я подумал о "Сестрах". Что, если я напишу историю, действие которой происходит сразу после Мексиканской войны? Что, если мой водитель грузовика не дальнобойщик, а ковбой? Барли не говорит, мексиканец он или нет, хотя можно предположить, что это так. Но разве это имеет значение?

Что, если это будет Иствуд? Только, может быть, немного моложе.

И если это будет не проза, а сценарий?

Давненько я ничего подобного не делал.

Поэтому я начал со сценария. Исследовал Мексиканскую войну и древних богов Мексики и, наконец, приступил к написанию и закончил около двадцати пяти страниц, когда понял, что то, на что я надеялся, не произойдет.

"Потомство", продолжение моего первого романа "Мертвый сезон", которое я написал десять лет спустя, было попыткой вернуть эту книгу в печать. На обложках книг "Кто не спрятался", "Убежище", "Девушка по соседству", и "Она просыпается" красовалось: Aвтор "Мертвого сезона", а этой чертовой вещи не было в продаже уже несколько лет.

Я подумал, что если мне удастся вернуть в печать одну книгу, то другая тоже разойдется, и я буду обеспечен хотя бы на некоторое время в финансовом плане.