Темный Лорд устал. Книга V - Тимофей Афаэль
Калев посмотрел на неё спокойным взглядом. Потом перевёл взгляд на массивные резные двери кабинета губернатора и, не сказав ни слова, направился прямо к этим дверям.
Марина Владимировна вскочила с места, её лицо побледнело от возмущения.
— Господин Воронов! Вы не можете! Губернатор на важном совещании с ключевыми людьми области! Вход строго воспрещён без разрешения!
Калев не остановился, не замедлил шаг и даже не обернулся.
Два охранника, стоявшие по бокам от дверей — крепкие мужчины в форме службы безопасности губернатора — шагнули вперёд, преграждая путь.
— Стойте, — жёстко сказал один из них, положив руку на кобуру. — Вход запрещён.
Калев остановился в трёх шагах от них.
Два охранника стояли перед ним, преграждая путь. Руки у обоих были на кобурах. Лица — жёсткие и решительные.
За спиной Калева в приёмной стояла мёртвая тишина. Все замерли, глядя на эту сцену.
Марина Владимировна, секретарь губернатора, стояла у своего стола, побледневшая, с приоткрытым от возмущения ртом. Её голос дрожал от ярости:
— Господин Воронов! Немедленно отойдите от двери! Я вызову дополнительную охрану! Вас арестуют за нарушение порядка и попытку незаконного проникновения!
Мэры из обеих групп — «богатые» и «бедные» — замерли в своих креслах и на стульях, не смея пошевелиться. Одни смотрели с презрительным любопытством — сейчас этого выскочку выведут в наручниках, и будет ему урок. Другие — с осторожной надеждой вперемешку со страхом.
Степан Васильевич стоял в двух шагах позади Хозяина, и его сердце бешено колотилось. Он не знал, что сейчас произойдёт, не понимал, что задумал Воронов.
Глеб стоял рядом со Степаном Васильевичем, неподвижный как скала. Четверо Стражей заняли позиции у стен приёмной — спокойно, профессионально, но все в зале чувствовали исходящую от них готовность действовать в любой момент.
Калев не обращал внимания ни на крики секретаря, ни на охранников перед собой. Он просто смотрел на дверь и произнёс очень тихо, почти задумчиво, словно размышляя вслух:
— Какой отвратительный китч. Здесь же нет двери.
Степан Васильевич не понял сразу — это прозвучало странно. Здесь нет двери? Но дверь же прямо перед ними, огромная, массивная…
И тут дверь начала исчезать. Дерево начало превращаться в мелкую, почти невидимую пыль, которая осыпалась вниз медленно, почти торжественно. Позолоченные ручки потускнели, потеряли блеск, превратились в серый порошок и посыпались на пол. Герб области размылся, контуры стёрлись, и он тоже стал пылью.
Дверь будто просто решила, что больше не хочет существовать. И через несколько секунд от нее не осталось ничего, кроме облака пыли, которое медленно оседало на плечи и головы охранников, стоявших по бокам.
Охранники застыли, не смея даже дышать. На их лицах читался неприкрытый ужас. Один из них было дёрнулся, но тут же замер на полпути — инстинкт самосохранения орал, что это была бы последняя ошибка в его жизни.
На месте двери остался идеально чистый проём. Просто пустое пространство, через которое был виден кабинет губернатора.
Степан Васильевич стоял, не в силах оторвать взгляд от того места, где секунду назад была дверь.
Боже мой, — проносилось у него в голове. — Что это было? Как это возможно?
Он видел это своими глазами, но разум отказывался верить. Дверь просто… перестала существовать, потому что Хозяин сказал, что её нет и реальность послушалась.
В приёмной стояла гробовая тишина.
Марина Владимировна застыла у своего стола, уставившись на пустой проём с таким выражением лица, словно мир перевернулся с ног на голову. Её рот был приоткрыт, но ни звука не вырывалось наружу.
Мэры — все, без исключения, и «богатые», и «бедные» — сидели, не шевелясь, даже не дыша, глядя на пустой дверной проём широко распахнутыми глазами.
На лицах «богатых» мэров — читался шок, смешанный с нарастающим страхом.
Презрение испарилось, насмешливость исчезла, осталось только понимание: этот человек смертельно опасен.
На лицах «бедных» мэров — шок смешивался с едва сдерживаемым ликованием.
Наконец-то, — читалось в их глазах. — Наконец-то кто-то показал этим высокомерным ублюдкам, что они не всесильны.
Калев стоял перед пустым проёмом ещё несколько секунд, глядя в кабинет губернатора. Потом повернулся к «отверженным», посмотрел на них и сделал короткий, властный жест головой в сторону пустого проёма.
Он не сказал ни слова, но все всё поняли.
Вы со мной.
Несколько секунд никто не двигался. Мэры сидели, не веря своим глазам, не веря своим ушам, не веря тому, что только что произошло.
Они всегда ждали в приёмных. Уже привыкли к этому как к постоянному ритуалу и вдруг… вдруг кто-то просто стёр дверь из реальности и пригласил их войти вместе с собой.
Пётр Николаевич Воробьёв, мэр Каменска, первым поднялся со стула. Медленно, неуверенно, его ноги дрожали.
Потом поднялась Ирина Сергеевна Волкова. Потом — Олег Игоревич Медведев. Потом — остальные.
Один за другим. В смеси страха, шока и внезапно вспыхнувшей надежды они поднялись и пошли к Калеву Воронову. К человеку, который только что сделал невозможное.
Глава 3
Степан Васильевич видел как меняется выражение лиц людей вокруг. Страх уступал место решимости, а покорность — достоинству.
Они выпрямляли спины и поднимали подбородки, словно сбрасывали с себя невидимые цепи, которые держали их в рабстве перед областной властью все эти годы.
Марина Владимировна наконец обрела голос.
— Стойте! — по прежнему кричала она истерично. — Вы не можете! Это нарушение! Я вызываю охрану! Немедленно!
Калев не обращал на это никакого внимания, а спокойно, не торопясь, вошёл в кабинет губернатора. Глеб последовал за ним, как молчаливая, непоколебимая тень. Степан Васильевич шагнул следом, и его сердце колотилось так сильно, что казалось, вырвется из груди, а за ним, один за другим, в кабинет входили «отверженные» мэры. Все восемь человек, которых годами держали за дверью, заставляли ждать, унижали и игнорировали. Они входили через пустой проём, где раньше была дверь, которую им редко открывали.
Марина Владимировна схватилась за рацию, кричала что-то о вызове дополнительной охраны, о нарушении порядка, о немедленном аресте.
«Богатые» мэры — Орлов, Зарецкий, Гужевой, Зайцев, Медведев — сидели в своих удобных креслах, побледневшие, не смея пошевелиться.
Они только что увидели, как реальность подчинилась воле одного человека и поняли, что есть сила, перед которой даже губернатор — ничто.
Охранники у пустого проёма стояли неподвижно, не смея даже стряхнуть пыль со своих
