Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2 - Женя Батуридзе

— Мы провели консилиум, — продолжал профессор. — И приняли решение. Я принял решение. Мы будем его оперировать.

— Оперировать? — я не поверил своим ушам.— Но зачем?

— Мы подозреваем, что причиной его состояния, помимо того препарата, который господину Пак Чун Хо ввели, может быть еще и хроническая субдуральная гематома. Небольшая, которую, к сожалению, могли пропустить на первичном КТ. Она медленно увеличивалась, сдавливая ствол мозга. И если мы ее уберем… есть шанс, что он придет в себя.

Я молчал, переваривая информацию. Это был огромный риск. Оперировать пациента в коме, с нестабильной гемодинамикой… Но Ишикава был прав. Это был шанс. Неужто родственники согласились на это, после всего произошедшего? Хотя, раз Пака так и не перевели в другую больницу, видимо, у них какое-то слишком сильное доверие к здешним врачам. А может согласились, потому что за дело взялся сам легенда кардиоторакальной хирургии, профессор Ишикава Гинрюнсай.

— Операция назначена на завтрашнее утро, — сказал он, поднимаясь, а потом посмотрел на меня каким-то странным взглядом и добавил: — Я подумал, вам будет интересно это знать. В конце концов, вы тоже имеете к этой истории некоторое отношение.

Я лишь молча кивнул, и профессор вышел, оставив меня наедине с этой новостью.

И уже через несколько минут я отправился на поиски Пака. Нашелся он все у того же автомата с напитками. Он стоял, засунув руки в карманы, и с видом знатока рассматривал этикетку на банке с холодным чаем.

— Выглядит аппетитно, — сказал он, обращаясь то ли к подошедшему мне, то ли общаясь с самим собой. — Интересно, какой у него вкус? Я уже почти забыл.

— Скоро у вас будет шанс вспомнить, — сказал я, и он, наконец, обернулся.

— Да, вы правы, — проговорил Пак, и я удивленно приподнял бровь. Он уже выяснил про операцию? Хотя, может проследил за кем-нибудь из персонала и выяснил про консилиум. Пак, тем временем, продолжил: — Если вы купите напиток, то я смогу вытянуть его «призрачную» версию. Это очень любезно с вашей стороны, Херовато-сан.

Я замер. Так вот о чем он. Значит, пока господин Пак ничего не знал. Сказав, что нам нужно кое-что обсудить, я направился обратно в палату, и Пак пошел следом. В нашем уже привычном пункте переговоров, в народе именуемом ванной комнатой, я пересказал ему разговор с Ишикавой. Пак слушал молча, его лицо было непроницаемым, плечи напряглись, а губы сжались в тонкую линию.

Когда я закончил, он долго молчал, глядя в одну точку на кафельной стене.

— Что ж, это хорошие новости, — наконец произнес Пак, и в его голосе не было ни радости, ни облегчения. — Но, значит, я все забуду.

Я чуть заторможенно кивнул. Об этом я подумать еще не успел. А ведь и правда. Судя по слухам, гулявшим в призрачном пространстве больницы, еще никто из тех, кто очнулся от комы, не вспоминал время, проведенное в потустороннем мире.

— Все, что я здесь узнал, — задумчиво продолжал Пак. — Имена, лица, мотивы… Все это исчезнет. Я очнусь, и для меня все начнется с чистого листа. Они наверняка снова попытаются замять дело и все же убедят меня в том, что виновата профессор Теруми. И я им, вероятно, поверю. А настоящий преступник останется безнаказанным.

Он поднял на меня холодный взгляд.

— Этого нельзя допустить, Херовато-сан.

Пак подошёл чуть ближе.

— У меня есть к вам просьба. Ж

— Да…? — настороженно проговорил я. В нынешней ситуации мне даже страшно было узнать, что же там за просьба.

— Я хочу, чтобы вы написали письмо, — сказал он. — Я вам его продиктую. И вы отправите его на мой личный почтовый ящик. Тот самый, с которого мы писали моему секретарю.

Я молча смотрел на Пака, ожидая, пока он пояснит свою просьбу.

— Это будет… дневник, — криво усмехнулся он. — Дневник моего «призрачного» пребывания здесь. Когда я очнусь, и мой секретарь Со поймет, что я пришел в себя, он даст мне доступ к этой почте.

— И вы поверите? — скептически спросил я.

— А как не поверить, — он странно усмехнулся. — Ведь там я также упомяну информацию, которую мог знать только я сам.

— Хорошо, — наконец сдался я, доставая телефон. — Я готов. Диктуйте.

Пак начал диктовать. Имена, даты, события. Он в деталях изложил все, что ему удалось выяснить за эти недели, блуждая по больнице невидимой тенью. О разговорах, которые он подслушал, о людях, которых он видел. Он говорил о Мей, о Томимо, о своих конкурентах.

— Когда закончите, отправляйте, — сказал Пак в конце своей речи. — И еще одно, доктор.

— Да?

— Вы должны дать мне обещание. Даже, скорее, клятву. Что бы ни случилось, вы никому никогда не расскажете об этом письме, — он говорил очень серьезно, и я понимал почему. В письме Пак рассказывал такие важные данные, которые с лёгкостью можно было использовать в своих целях.

Я посмотрел ему в глаза.

— Обещаю, — твердо сказал я.

— Хорошо, — кивнул он. — А теперь вам нужно отдохнуть. Завтра будет тяжелый день. Для нас обоих.

Я вышел из ванной, чувствуя себя так, будто меня посвятили в страшную государственную тайну. Я отправил письмо, а потом лег на кровать и провалился в первый за многие дни дневной сон.

И возвращаясь к крыше…

Я уже мысленно попрощался со всеми, кого знал в этой и прошлой жизни, как вдруг…

БАМ!

Дверь на крышу распахнулась с такой силой, что, казалось, слетела с петель. На пороге, словно псы из преисподней, вырвавшиеся на зов своего повелителя, возникли три фигуры. Все как на подбор: в идеально скроенных черных костюмах, с каменными, ничего не выражающими лицами и с маленькими, почти незаметными наушниками в ушах.

Акира, который в этот момент как раз с победной ухмылкой смотрел на меня, даже не успел обернуться. Он только и смог, что издать удивленный вскрик, когда один из них, самый крупный, с бычьей шеей и руками, похожими на два окорока, оказался у него за спиной, ловким движением отобрал у Акиры нож и оторвал того от меня.

— Вы в порядке, Херовато-сан? — спросил громила ровным, лишенным всяких эмоций голосом, отряхивая с моего плеча невидимую пылинку.

Я мог только кивнуть, судорожно хватая