Таверна в другом мире. Том 1 - Лев Белин

— Мы подумаем, — сказал я, пятясь к выходу. Ещё один такой «подвиг», и я точно открою таверну для героев-алкоголиков.

Мы вывалились на улицу, где свежий воздух города смыл с нас эту липкую эпичную ауру. Солнце клонилось к зениту, и улицы кипели жизнью: торговцы кричали о своих товарах, экипажи с лошадьми — или чем-то похожим на лошадей, но с рогами — цокали по брусчатке, а ароматы смешивались в хаотичный букет. Запах свежего хлеба из пекарни неподалёку, смешанный с мускусом от проходящих мимо кентавров, и лёгкий дымок от кузниц, где ковали мечи для тех самых героев. Мы направились на юг, через узкие улочки, усыпанные цветами в горшках на подоконниках, мимо фонтанов со слегка светящейся водой, и зданий с резными фасадами, где каждый балкон казался сценой для романтической серенады.

— Куда теперь? — спросила Лариэль, подпрыгивая от возбуждения. Фунтик трусил рядом, его копытца стучали по камням.

— На Живой рынок, — сказал я. — Хочу посмотреть.

Путь занял минут двадцать: мы миновали квартал ремесленников, где воздух был пропитан запахом кожи и металла, потом парк с деревьями, шепчущими на ветру — буквально шепчущими, потому что это были энты или что-то в этом роде, — и наконец вышли на огромную площадь, окружённую высокими заборами из кованого железа. Живой рынок гудел, как улей: крики аукционистов, рёв животных, плач и стоны. Ароматы здесь были… интенсивными. Смесь сена, пота, экзотических специй от магических зверей и чего-то металлического — крови? Или просто ржавчины от клеток. Клетки стояли рядами: в одних обычные коровы и свиньи, в других — грифоны с перьями, переливающимися на солнце, или единороги, чьи рога светились. Но дальше начинался кошмар: секция с «разумными товарами». Люди, эльфы, орки — все в цепях, с пустыми глазами, стоящие на помостах или в клетках. Торговцы хлестали их кнутами для демонстрации «послушания», а покупатели — в основном, богато одетые типы с мечами на поясе — тыкали пальцами, торгуясь, как за скот.

Я почувствовал ком в горле. Лариэль сжалась, взяла меня за руку, а Фунтик зарычал тихо, как будто чуял зло.

«Многие думают, что люди прошлого не считали подобное чем-то плохим или неправильным. Но стоило им самим попасть в клетку, как их мнение быстро менялось», — думал я, оглядываясь вокруг.

Мы прошли мимо клетки с эльфами, и Лариэль отвернулась, не в силах смотреть. Дальше — люди, покрытые шрамами, и даже дети. И вот в одной клетке, у дальней стены, сидел парнишка лет двенадцати. Он был прикован цепью к прутьям, худой, со спутанными волосами цвета медвежьей шерсти и глазами, полными отчаяния. На нём была рваная туника, а шею обхватывал ошейник с рунами. Торговец — жирный тип в тюрбане, с золотыми зубами — стоял рядом, размахивая руками.

— Смотрите, дамы и господа! Редкий экземпляр — оборотень-медведь! Из диких лесов Севера! Всего через три дня ему исполнится тринадцать! И он сумеет превращаться в медведя, способного разорвать любого волка или даже молодую химеру! Идеален для охраны, боёв или просто как экзотический питомец. Всего тысяча серебряных — и он ваш!

Парнишка поднял голову, и наши взгляды встретились. В его глазах мелькнуло что-то — надежда?

— Помогите, — прошептал он одними губами, глядя прямо на меня. — Пожалуйста.

Я замер. Лариэль сжала мою руку сильнее.

— Сколько? — спросил я торговца, подходя ближе. Запах клетки ударил в нос: солома, пот и страх.

— Тысяча серебром, как сказал! — осклабился он. — Не торгуюсь, это редкость!

— Редкость? — усмехнулся я, оглядывая парнишку. — Он тощий, как спичка. В полнолуние, наверное, превратится в медвежонка, а не в медведя. Пятьсот серебра, и то много.

Торговец захохотал, но глаза его забегали.

— Пятьсот серебра? Ты шутишь! Это оборотень! Восемьсот — минимум!

— Восемьсот? — я покачал головой, делая вид, что ухожу. — За что? Он даже не рычит толком. Смотри, Лариэль, пойдём дальше, там грифоны дешевле.

Парнишка напрягся, но я подмигнул ему незаметно. Торговец схватил меня за рукав.

— Ладно, семьсот! Последняя цена!

— Семьсот? — я фыркнул. — Пятьсот серебра — и заберу его прямо сейчас. Иначе иди ищи дурака. Вон, рынок пустеет, сколько говоришь до возможности превращаться, три дня? А вдруг сбежит?

Торговец покраснел, поплевал, но кивнул.

— Ладно, чёрт с тобой! Пятьсот серебра. Но снимай цепь сам!

Я передал мешочек — ровно пятьсот, которые мы только что получили.

«Я ещё заработаю. Легко пришло, легко ушло. Зато парнишку вытащу», — подумал я.

Торговец отсчитал, бурча под нос. Я открыл клетку, снял ошейник — парнишка дёрнулся, но потом обмяк, глядя на меня с благодарностью.

— Спасибо… — прошептал он. — Я… не знаю, как отблагодарить.

— Не надо, — сказал я, помогая ему встать. Ноги у него дрожали, но глаза сияли. — Пойдём.

Лариэль нагнулась к нему и погладила того по голове:

— Мы позаботимся о тебе, всё будет хорошо, — она была рада, действительно. И надеюсь, что не обидится из-за того, что я распорядился её частью награды.

А Фунтик лизнул мальчику руку — и хрюкнул, что у кабанов, наверное, значит: «Добро пожаловать». Мы направились прочь с рынка, через те же улочки. Тут было слишком тяжело находиться.

— Тебя как звать? — спросил я у мальчонки, держащегося за руку Лариэль.

— У меня нет имени… — протянул он.

— Ладно, придумаем, — улыбнулся я.

Глава 24

После Живого рынка мы решили не задерживаться в городе. Хотелось как можно быстрее увести мальца. Да и денег уже не было.

По дороге домой удалось разговорить его:

— Совсем ничего не помнишь? — спросил я у мальчишки.

Он сидел перед мной и увлеченно правил поводьями. Оказалось, он впервые видит лошадь. И тут дело в том, что он каким-то вещам не удивлялся вовсе, а другие в свою очередь невероятно его поражали.

— Не помню… — печально прощебетал он, — Только с того момента, как оказался в клетке… А до этого — ничего нет.

«Досталось же ему, — подумал я скрипя зубами, — Может, действие какой-то магии. Но Лариэль не знает о таком. Нужно будет найти спеца в городе, может удастся что-нибудь узнать. И с торговцем стоит пообщаться поплотнее, без лишних глаз. Из ниоткуда