Проклятый Лекарь. Том 4 - Виктор Молотов

Я вышел из машины. Поправил костюм. Проверил, легко ли достаётся скальпель из внутреннего кармана. Сделал глубокий вдох холодного вечернего воздуха.

Итак, занавес поднят. Время для первого акта.

Посмотрим, какую пьесу для меня приготовила дочь графа. Трагедию, комедию или, что более вероятно, напряжённый триллер с эротической развязкой.

Я направился ко второму подъезду.

Подъезд встретил меня прохладой полированного мрамора и тишиной. Идеальное место для тихой беседы. Или для тихой ликвидации.

Поднимаясь по лестнице, я был начеку.

Моё второе зрение, некромантское, текло впереди меня, как невидимый туман. Оно облизывало ступени, просачивалось сквозь стены, «пробуя на вкус» остаточные эманации.

Я искал не только активные ловушки, но и следы недавнего магического вмешательства, следы чужого присутствия.

Третий этаж. Четвёртый. Пятый. Ничего.

Ни одной магической «сигналки», ни одной руны-ловушки, ни даже простейшего амулета-наблюдателя на дверях соседей.

Неестественно.

В домах такого класса магическая защита — норма, как замок на двери. Отсутствие следов — это не признак безопасности. Это признак профессиональной зачистки.

Кто-то позаботился о том, чтобы я ничего не нашёл. Это повышает ставки.

На шестом этаже лестничная площадка заканчивалась одной-единственной дверью. Массивной, из тёмного дуба.

Без номера, без имени на табличке. Логично.

В здании такого класса верхний этаж — это пентхаус, корона здания. Она не просто живёт здесь. Она здесь правит.

Я «ощупал» дверь своей силой в последний раз, более тщательно. Ничего.

Никаких грубых магических печатей, никаких нажимных пластин под ковриком. Конечно. Анна Бестужева слишком умна для таких примитивных методов.

Ловушка была не на двери. Дверь и была входом в ловушку.

Я протянул руку к кнопке электрического звонка. Но не успел коснуться. Замок щёлкнул и дверь бесшумно пошла внутрь сама.

И тут ударил свет. Не просто яркий. Белый, хирургический, абсолютно поглощающий.

Тактический приём. Сенсорная атака, рассчитанная на то, чтобы ослепить и дезориентировать на несколько критических секунд. А за ней…

Глава 17

Вспышка была рассчитана на сенсорную перегрузку обычного человека. Для меня лишь кратковременная помеха в оптическом диапазоне.

Мои веки даже не дрогнули. Зрение вернулось.

И я увидел её.

Когда белый туман перед глазами рассеялся, в дверном проеме показалась Анна Бестужева.

Платье, которое скорее было заявлением её намерений. Глубокий бордовый цвет. Бархат поглощал свет, шёлк же его отражал. Игра на контрастах, призванная одновременно скрывать и подчёркивать.

Декольте — идеально выверенный компромисс между аристократической сдержанностью и откровенным вызовом. Волосы были собраны в высокую, сложную прическу, скрепленную рубиновыми шпильками, которые горели в электрическом свете.

Она была не просто красива. Она была вооружена своей красотой, статусом и своим домом. Каждый элемент её образа был частью тщательно продуманной стратегии.

— Интересно, — её голос был низким, с лёгкой бархатной хрипотцой. Идеально поставленный для манипуляций. — Вы даже не напряглись от этого маленького сюрприза. Впечатляет.

Моя рука даже не дёрнулась к карману. Не было нужды.

Некротическая энергия уже концентрировалась внутри меня, готовая развернуться в защитный кокон по первой же мысленной команде. Она видела спокойствие. Но под этим спокойствием была сжатая до предела пружина.

Я пожал плечами.

— А чего напрягаться? Магическая вспышка без агрессивной составляющей. Обычный театральный эффект для впечатлительных барышень. Вы же не собирались меня убивать на пороге собственной квартиры. Потом замучаетесь кровь с этого персидского ковра оттирать. Пятна от крови очень трудно выводятся.

— Остроумно, — её губы изогнулись в улыбке, но глаза остались холодными, оценивающими. Она оценила контрудар. — Проходите, не стойте на пороге. Соседи могут подумать невесть что.

Приглашение прозвучало. Первый ход был сделан, ответ получен. Теперь начинается основная партия. Я шагнул через порог, вступая в её логово.

Достаточно вычурный интерьер.

Каждая картина в позолоченной раме, каждая хрустальная подвеска на гигантской люстре кричала о статусе и неограниченных ресурсах. Не дом. Театр, построенный для одного спектакля. И я, очевидно, был сегодня главным зрителем.

— Впечатляет, — констатировал я, мой голос был ровным. — Весь этаж ваш?

— Подарок отца на восемнадцатилетие, — она произнесла это небрежно, проходя в гостиную, но жест был выверен. Она устанавливала базовый уровень своего мира, где пентхаус — это обыденность. Классический приём, чтобы поставить собеседника в позицию гостя из мира попроще. — Сказал, что негоже дочери графа жить где попало. Хотя я бы предпочла особняк, но это уже жадность.

Первоначальная оценка угрозы была неверной.

Это не примитивная физическая ловушка. Вспышка света была тестом на выдержку, а не прелюдией к нападению.

Игра будет психологической.

Держать под окнами вооружённую охрану — тактическая ошибка. Это показало бы, что я ожидал грубой силы, раскрыв свои карты. Пора убирать фигуры с доски.

Пока она говорила, я не глядя достал телефон. Пальцы быстро набрали код: «Пациент стабилен. Отбой». Сообщение ушло. Теперь мы были одни. На равных.

В гостиной ждал следующий акт пьесы.

Стол, накрытый на двоих. Севрский фарфор, тяжёлое столовое серебро, хрусталь, преломляющий свет десятками радуг.

И меню… Устрицы — классический афродизиак. Фуа-гра — символ декадентской роскоши. Она задавала тон сразу по нескольким направлениям: соблазнение, демонстрация статуса, создание атмосферы расслабленности, в которой легче допустить ошибку.

— Ну вы и хозяйка, — заметил я. — Сами готовили?

— Конечно нет! — рассмеялась она. — Заказала из «Метрополя». У них лучший французский повар в Москве. Садитесь, не стесняйтесь.

Она взяла бутылку вина — Шато Марго 1890-го года. Бутылка, стоящая больше, чем годовой доход старшего ординатора. Она открыла его не с показным изяществом, а с будничной эффективностью человека, для которого это рутина.

— Умеете обращаться с вином, — отметил я.

— Папенька научил. Говорит, леди должна уметь три вещи — открывать вино, стрелять из револьвера и очаровывать мужчин. Первые два я освоила, с третьим пока разбираюсь.

Отрепетированная реплика.

Очаровательная, остроумная, призванная создать образ опасной, но утончённой женщины. Хм, разыгрывала роль, которую сама для себя написала. И надо признать, играла она неплохо.

Мы сели за стол. Анна налила вино — тёмное, почти чёрное, с рубиновыми отблесками. Я сделал глоток. Букет был сложным — нотки чёрной смородины и старого табака. Безупречно.

Анна была идеальной хозяйкой.

Не суетилась, не задавала банальных вопросов. Вела беседу — лёгкую, остроумную, как будто мы были старыми друзьями, встретившимися после долгой разлуки. Она была начитана, знала последние театральные премьеры и политические новости, умела слушать и, что важнее, умела говорить.

Она начала с рассказа о своём брате. История была