Тактик 6 - Тимофей Кулабухов
И из этого весьма посредственного теста мне предстояло лепить боевую структуру. Ну, я видел их кого месяц, а кого и больше, в роли капралов и сержантов, успел посмотреть на характеры и навыки.
Попробую.
— Итак, первый вопрос, — я постучал указкой по доске. — Что отличает армию от вооружённой толпы?
Гришейк поднял руку первым.
— Оружие и доспехи, командир. У армии более качественное вооружение.
— Хорошая мысль, но недостаточная. Бандитская шайка тоже может разжиться мечами. Что ещё?
— Дисциплина, — это подал голос Нарви, гном из инженерной роты. — Армия подчиняется приказам.
— Ближе к истине. Однако надо помнить, что стадо баранов тоже подчиняется пастуху. Это делает их армией?
В зале засмеялись. Тайфун медленно поднял огромную руку.
— Армия… сражается вместе? — его громкий грубоватый голос прозвучал неуверенно.
— Вот! — Я ткнул указкой в его сторону. — Тайфун почти попал в цель. Армия действует как единый организм. Но что позволяет тысячам существ действовать согласованно?
Молчание. Я подошёл к доске и нарисовал простую схему.
— Командная структура. Цепочка принятия решений. Каждый знает своё место, свою задачу и к кому обращаться за приказами. Без этого у вас просто вооружённая толпа, которая развалится при первой же проблеме. А проблемы у нас, поверьте мне, будут.
Капрал Целестин, южанин, один из немногих грамотных (сын библиотекаря, но по стопам отца не пошёл, занимался мошенничеством) поднял руку:
— В классических военных трактатах это называется принципом единоначалия. Ещё древние тирийцы понимали, что армия с двумя генералами обречена на поражение.
— Именно! — я начертил на доске пирамиду. — Командир армии наверху. В данном случае это я. Под ним командиры полков. Не важно, что у нас нет пока полков, они будут. Ниже — капитаны батальонов, командиры рот, сержанты отделений. И так до последнего бойца. Информация идёт снизу вверх, приказы — сверху вниз.
Камнедробитель поднял руку размером с шахтёрскую лопату.
— А если командира убьют? Что? Я просто спрашиваю! — он обернулся, потому что на него зашикали гномы. Гномам не нравилась сама по себе идея, что я погибну. Ну а мне было забавно смотреть на то, как гномы постепенно перебарывают природную фобию перед троллями. Постепенно за счёт совместной службы тролли стали для них просто очень высокими и со странными запросами сослуживцами.
— Отличный вопрос! Что происходит с армией, если срубить голову?
— Она умирает? — предположил кто-то из задних рядов.
— Если это шайка, то да. Пример — бунтовщик Карн Красный, чей амулет я до сих пор таскаю в кармане. Смерть лидера разрушила их структуру за несколько секунд. Но если это настоящая армия — командование переходит к заместителю. При отсутствии заместителя это будет командир первого батальона. Затем к следующему по старшинству. И так далее. Армия продолжает функционировать, регенерируя. После боя назначают новых командиров, кого-то понижают в звании, кого-то повышают.
Я стёр часть схемы и нарисовал новую.
— Теперь о разнице между тактикой и стратегией. Кто может объяснить?
Тишина. Даже Фомир перестал писать.
— Хорошо, покажу на примере. Вспомните бой у этой крепости? Сражение против лича на болотах? Тактика — это как мы собрали из трёх рот огневой мешок. Принятие первого удара, построение двух рот, ложное отступление, потом удар со стороны магов. Это всё тактика. Стратегия — это зачем мы вообще попёрлись на болота.
Новак, до этого молчавший, вдруг заговорил:
— В степи мы говорим: тактика — это как поймать зайца. Стратегия — это знать, где водятся зайцы.
— Блестящая аналогия! — я указал на него. — Запомните это. Тактика выигрывает бои. Я тактик. Сейчас я учусь стратегии. Стратеги выигрывают войны.
Деций, которого я тоже притащил в Чёрную крепость, старательно записывал каждое слово, его перо скрипело по пергаменту.
— Теперь о разведке, — я нарисовал на доске глаз. — Что важнее: сто мечей или один разведчик, который скажет, где находится враг?
— Разведчик, — сразу ответил Фаэн. — Сто мечей бесполезны, если не знаешь, куда бить.
— Верно. Но что, если разведчик лжёт? Или ошибается? Или его специально подослали с ложной информацией? Его глаза могут обмануть?
Этот вопрос заставил задуматься даже бывалых воинов.
— Давайте смоделируем ситуацию, — я быстро набросал карту. — Вы командир отряда. Разведчик сообщает, что в лесу засада из пятидесяти вражеских лучников. Что делаете?
— Обхожу лес, — сказал Гришейк.
— Логично. Но что, если разведчик врёт, и засада на самом деле ждёт вас на обходной дороге?
— Тогда… проверить?
— Как? Послать ещё разведчиков? А если времени нет? Враг наступает, решение нужно принять сейчас.
Хайцгруг почесал клык.
— Можно послать небольшой отряд через лес. Если засада там, они дадут сигнал.
— Неплохо. Но вы только что пожертвовали отрядом. Что, если это именно то, чего хотел враг? Заставить вас разделить силы?
В зале повисла напряжённая тишина. Мои ученики начинали понимать, что командование — это не просто раздача приказов.
— Нет правильного ответа, — наконец сказал я. — Первое правило — не существует правильных решений. Есть только решения, которые приводят к выживанию или гибели, победе или поражению. Причем это четыре разные понятия, и они не всегда совпадают. Любое, запомните, любое ваше решение вы принимаете при недостатке информации. Если вам кажется, что вы знаете всё, вы не просто глупец, но глупец самодовольный.
Фомир поднял руку.
— Так в итоге что делать?
— Принимать решение и действовать решительно. Иногда даже некорректное решение можно «продавить». А вот топтание на месте без цели и действий обрекает вас на то, что пока вы сопли жуёте, ваш противник подведёт роту арбалетчиков под прикрытием щитовиков и сделает много мёртвых солдат и одного мёртвого глупого командира. Записываем, нерешительность равно глупость.
Перья заскрипели.
Зульген, наш главный целитель, поднял руку.
— Командир, а как же интуиция? Иногда просто чувствуешь, что что-то не так.
— Интуиция — это опыт, который ваш мозг обработал быстрее, чем вы успели осознать. Доверяйте ей, но не полагайтесь только на неё.
Я перешёл к следующей теме — снабжению. Нарисовал схему движения припасов от тыла к передовой.
— Армия без еды — это не армия, а группа голодных проглотов, думающих только о желудке. Наполеон говорил,
