Системный Алхимик VI - Павел Шимуро
Решающий момент наступил, когда Байер сумел схватить упыря за ноги. Это был отчаянный манёвр — парень буквально кинулся на землю, обхватил лодыжки твари и попытался её свалить.
Упырь покачнулся, потеряв равновесие. Этого мгновения мне хватило, чтобы прыгнуть на его спину.
Оказавшись на спине у упыря, я обхватил его шею одной рукой, а второй потянулся к цветку. Паразит был скользким и горячим на ощупь, будто живое существо. Как только коснулся его лепестков, цветок издал жуткий звук — что-то среднее между писком и шипением.
Неживой начал дёргаться, пытаясь сбросить меня. Его движения стали хаотичными, словно он обезумел. Очевидно, что когда я схватил цветок, то нарушил хрупкую связь между ними, отчего монстр потерялся в пространстве, не переставая махать руками, подобно утопающему.
— Не дай ему освободиться! — крикнул я Байеру, который вцепился в ноги твари.
Парень стиснул зубы и сжал захват ещё сильнее. Упырь практически упал на колени, но продолжал яростно мотать головой, пытаясь освободиться от моих рук.
Я собрал все силы и резко дёрнул цветок. Звук, который он издал, был невероятно мерзким и в какой-то момент почувствовал, что мои уши заложило. Лепестки вдруг почернели и скрутились, а из центра потекла какая-то тёмная жидкость.
Упырь внезапно застыл. Его красные глаза померкли, тело обмякло. Я слез с его спины, держа в руках остатки почерневшего цветка.
— Готово, — тяжело дыша, выдал из себя. — Без паразита он снова мёртв, ха-ха-ха!
Байер отпустил ноги упыря и тоже выпрямился. Мы оба были покрыты ранами, уставшие и измотанные, но живые.
— Кровь не останавливается, — произнёс юноша, крепко прижимая ладонь к ране.
— Нужно привести себя в порядок, — ответил я, выбрасывая остатки цветка подальше от себя. — Перетянем ранения и двинемся дальше — чем дольше здесь находимся, тем больше вероятность нашей смерти.
Мы перевязали раны клочками ткани, оторванными от одежды. Это была жалкая замена нормального лечения, но лучше, чем ничего. Кровотечение удалось остановить, но раны продолжали болеть и ныть, причем появилось у них странное свойство — они жутко нарывали, словно кто-то внутри скрежетал острыми когтями. Я скинул это на то, что упырь обладает дьявольской Ци, но как дела обстоят на самом деле — неизвестно.
— Идём, — когда мы закончили с перевязками, то двинулись дальше, не желая задерживаться здесь ни на секунду.
Следующие три часа стали настоящим испытанием на выносливость. Мы продирались сквозь всё более густые заросли мха, обходили десятки неподвижных тел, дважды встречали ещё одного активного упыря с цветком на голове.
Каждая битва давалась всё тяжелее. Силы иссякали, раны накапливались, а мох становился плотнее с каждым метром. Иногда нам приходилось буквально прогрызать себе путь сквозь особо густые заросли, что повлекло за собой тотальное истощение. В какой-то момент мне хотелось упасть на колени и уснуть крепким сном, но с каждым позывом мне приходилось жестко бить себя по лицу или по ране, чтобы отогнать сонливость, которой я не ощущал уже очень долго.
Туннель извивался, как гигантская змея. То поднимался вверх, заставляя нас карабкаться по скользким от мха уступам, то резко уходил вниз, превращаясь в крутой спуск. Несколько раз мы попадали в тупики и были вынуждены возвращаться назад, теряя драгоценное время и силы.
Воздух становился всё более удушающим. Сладко-приторный запах мха смешивался с запахом гниения и какими-то химическими испарениями, создавая почти невыносимую атмосферу. Приходилось дышать через ткань, но это мало помогало.
— Я не могу больше — прохрипел Байер во время одной из наших передышек. Парень выглядел измотанным, его лицо было мертвенно-бледным.
— Терпи, нам нельзя останавливаться! — я едва смог выдавить из себя эти слова, ведь сам уже валился с ног от усталости. Меня спасало только одно — моя база культивации достигла легендарного одиннадцатого уровня, что сильно подняло моё плотское тело.
Малой почти всё время молчал, экономя силы. Даже ему, при всей его мощи, приходилось нелегко в этих условиях. Кот часто останавливался, тяжело дыша, и я видел, как его обычно яркие глаза тускнели от усталости.
Спустя некоторое время произошло то, что едва не стоило нам жизни. Мы проходили через особенно узкий участок туннеля, когда мох вокруг нас внезапно ожил.
Это было не простое шевеление — тысячи тонких корней одновременно потянулись к нам, пытаясь обвить ноги, руки, шею. Зеленоватая масса вокруг нас забурлила словно кипящая вода.
— Что происходит⁈ — закричал Байер, отчаянно пытаясь освободиться от корней, которые обвили его лодыжки.
— Он нас ест! — крикнул я в ответ, вырывая руку из цепких объятий мха. — Быстрее! Нужно прорваться!
Мы рванули вперёд, разрывая корни физической силой. Но мох был живучим — на месте разорванных корней тут же вырастали новые. Казалось, мы попали в пасть огромного существа, которое медленно пыталось нас переварить.
Спасло нас только то, что активность мха была локальной. Метров через пять мы вырвались из опасной зоны, оставив в ней клочки одежды и несколько капель крови.
— Черт, сукины дети, как мы вообще оказались в такой заднице? — прошептал Байер, падая на колени от истощения. — Нас чуть не сожрали с потрохами!
Я только кивнул, не имея сил на слова. Нам повезло. Если бы мы задержались в той зоне ещё на минуту, мох бы нас поглотил.
Наконец, спустя почти четыре часа изнурительного пути, туннель начал расширяться. Сначала незначительно — потолок стал чуть выше, стены чуть дальше. Потом изменения стали более очевидными.
И вдруг туннель резко обрывался, открывая вид на огромную пещеру.
Мы остановились на краю обрыва, и то, что открылось перед нами, заставило на мгновение забыть о боли и усталости.
Пещера была колоссальной. Её размеры поражали воображение — потолок терялся в темноте где-то высоко наверху, а противоположная стена едва различалась в зеленоватом полумраке. Это было не просто подземное помещение, а целый подземный собор.
Стены пещеры были покрыты тем же светящимся наростом, который преследовал нас всё это время, но здесь он образовывал невероятные узоры. Толстые канаты свисали с потолка как сталактиты, создавая живой лес. Некоторые из них были толщиной с человеческое тело и тянулись от потолка до самого пола, расстилаясь внизу подобно паутине.
Влажность здесь была очень сильной. Воздух был насыщен парами — каждый вдох давался с трудом. На
