Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

Он что-то сказал напарнику и тот тоже обернулся, рассеяв все мои подозрения. Я оказалась права, узнала даже издали, даже со спины. Высокий, красивый и опасный, как хищник.

Глава 22

Они шли медленно, я тоже не ускорялась, желая встретиться с ними точно над тоннелем, потому как помнила, что там глубина больше шести метров и, брякнувшись в воду, не сломаешь себе ноги об грунт. Ну это, если захочется повыпендриваться. Читала, что Николай прыгал с такой высоты, правда в воде дежурила целая бригада спасателей, но ведь не понадобились. Сам справился.

Я остановилась первой, ориентируясь по колодцу, через который в моё время сигали мальчишки. Не самое лучшее развлечение. По краям хоть и сидели пацаны, отслеживая проплывающие по тоннелю лодки, но лично при мне произошёл несчастный случай. Парнишка лет пятнадцати прыгнул вниз и угодил на голову молодой женщины, которая как раз сидела в одном из экскурсионных катеров, так что в больницу с переломами увезли обоих.

Оба красавчика догадались, что я по их душу поэтому, не пытаясь меня обойти, остановились напротив, внимательно разглядывая, щурясь от солнца, которое било им в глаза и широко улыбаясь.

— Ты только глянь, Тали, — произнёс Николай, а это точно был он, своим завораживающим голосом, — какие девушки охраняют наш покой и сон от злобных интервентов. Я таких воительниц и не встречал никогда.

Честно говоря, одет он был несуразно. В брюках, которые сидели на нём в обтяжку и делали его худосочным и сандалиях выглядевшими обрубленными в районе пальцев. И тело, совсем не таким я представляла его, хотя до съёмок фильма и того момента когда Николай начнёт усиленно качать мышцы времени хватало. И странный маленький предмет в чехле, перекинутый на лямке через плечо, который я идентифицировала как фотоаппарат, типа мыльницы и в голове машинально мелькнуло, что они ещё не существуют.

Его друг и вовсе не походил на человека имеющего черный пояс. Сантиметров на пять-семь ниже Николая с обаятельной улыбкой, которая делала его до нельзя добродушным. И как только ему удавалось играть в фильмах злодеев, вообще непонятно.

На нём были широкие светлые штаны с резинкой на поясе и белая рубашка нараспашку с двумя большими накладными карманами. А голые ступни в полукедах, как в «Пиратах».

И разглядывали парни меня, совершенно беззастенчиво пялясь на грудь. А, в принципе, чего я хотела от двух сердцеедов, как их описывали после оглушительного показа фильма.

Одежда на мне хоть и была военно-полевой, но выглядела, мягко говоря, не по регламенту. И если короткая юбка могла сойти за летнюю форму одежды в южном военном округе, то гимнастёрка смотрелась вызывающе. К тому же без ремня. Но с солдатским ремнем и большой бляхой со звездой я бы выглядела и вовсе нелепо, вкупе с лейтенантскими погонами. Где-то читала, что полевую приталенную гимнастёрку женщины в армии могли носить без этого шедевра гениальной мысли дизайнеров советских времён, но вот точно без декольте, которое я себе организовала.

Вот они и пялились, вероятно, пытаясь сообразить, что за явление перед ними, да ещё и с нешуточной наградой.

Наверное, я только в этот миг вдруг ощутила себя в чужом времени. Не когда раскрыла газету и увидела на ней дату. Ни даже когда разбиралась с маньяком или слушала бредни комсомольцев, а именно сейчас, увидев в двух шагах от себя мёртвых людей, которые со мной разговаривали. Зомби апокалипсис или скачок через кладбище домашних животных. Или как вообще такое возможно?

Только теперь дошло, что вокруг меня очень много покойников. Та же мымра и Иннокентий Эдуардович не доживут до 2022 года в силу своего преклонного возраста, но я их раньше не знала и для меня они существовали обычными людьми.

Но не эти двое и особенно Николай, в которого я влюбилась, когда мне было тринадцать лет.

В 2004 по телевизору крутили «Пираты двадцатого века» и я как все малолетки, которые выбирают себе кумиров, втюрилась в него с первого взгляда. Это потом узнала что фильм приурочили к 55-летию главного героя, а его самого уже несколько лет не было в живых, но в тот момент я охала и ахала, переживая и восхищаясь его мужеством.

К концу фильма я Николая уже считала своим парнем, хотя ещё не знала, как зовут и жутко ревновала, когда он целовался с другой.

Я долго не могла привыкнуть, что мой кумир, вот этот славный юноша на экране, давно старик, да к тому же мёртв. Искала любую информацию о нём в интернете, Боже, какой это был интернет, картинка грузилась несколько минут, да и информации было с гулькин нос.

Больше прочитала в старом «Советском экране», который мне подсунула мама, узнав, что меня заинтересовало и от отца, любителя приключенческих фильмов.

Как давно это было и словно вчера, а сейчас, вот он, молодой, красивый, загорелый и живой.

И мне до коликов захотелось их потрогать, пощупать, взять за руки, понять, что это не сон, а Николая и вовсе расцеловать, чтобы убедиться: передо мной не два привидения.

Лишь бы не приняли меня за маньячку и не шарахнулись в сторону. Поэтому сделала строгое лицо и сказала:

— И что мы здесь делаем, молодые люди? На время проведения слёта зона считается закрытой. Предъявите, пожалуйста, паспорта, и что там у вас имеется. Пропуск или мандат.

Правильно рассудила, что тот пост, на котором стоял опешивший при виде меня солдатик, лишь для красоты или, чтобы отогнать слишком любопытных участников слёта, а где-то дальше должен быть настоящий, где проверка документов обязательна.

— Очень строгий проверяющий, — всё так же продолжая улыбаться, — сказал Николай, — мои документы в палатке и если вы будете столь любезны и проследуете с нами на берег, я с удовольствием предъявлю.

Как галантно, я даже смутилась. С такими манерами и не удивительно, что в него были влюблены все женщины союза.

— А у меня с собой, — сказал Талгат и стал расстегивать пуговицу на левом кармане.

— Проследуем, — согласилась я, взяв в руки красную паспортину, увидев которую Николай тут же с удивлением забросал друга вопросами.

— Ты уже сделал новый? И когда успел? Ты ведь на съёмках уже несколько месяцев. Летал в Москву?

— А, — отмахнулся Талгат, — Банионис с Сенчиной сдали анкеты Вайнштоку, вот и я подсуетился. Оказался рядом в нужный момент.

Даже не пыталась понять, о чём это они и что за странный способ делать паспорта. А чтобы не показаться полной дурой, ведь те о ком они говорили, наверняка известные личности, я уткнулась в паспорт. Узнала отчество и захотелось спросить, не является ли он родственником Рамзана, вовремя опомнилась, а потом пролистала пару страниц, сложила брови домиком и сделала вид, что читаю вслух:

— Киокусинкай. Чёрный пояс. — Оторвала взгляд от паспорта и строго сказала. — Непорядок Талгат Кадырович. Чёрный пояс. А где штампик? Должен здесь стоять штампик с присвоением дана. Обязательно по месту прописки зайдите и пусть шлёпнут. Это я добрая, а другие посчитают паспорт недействительным, и загремите до выяснения в каталажку.

Нужно было видеть, как вытянулись физиономии у обоих. Захотелось сорвать с плеча Николая мыльницу и отшлепать пару тройку кадров.

И протянула паспорт, в который они оба мгновенно упёрлись в поисках оной информации.

Перелистнув каждую страницу по несколько раз взад-вперед, Николай спросил, не поднимая глаз:

— А где это указано?

А потом поднял голову и, увидев, что я давлюсь от смеха, сам расхохотался.

— Она нас сделала, Тали, она тебя знает!

Талгат всё ещё находясь в прострации, перевёл взгляд на друга, потом на меня и сдержанно улыбнулся, убирая паспорт в карман.

— Разыграли, да? — Спросил он прищурившись. — Так вы меня знаете? И откуда?

— Кто не знает советского Брюс Ли, — кокетливо ответила я, а потом подумала, что его так назвали в начале 80-тых, и добавила, — чемпиона Узбекистана.

— Советский Брюс Ли? — Николай глянул не на меня, а на друга. — А кто это?