Жрец Хаоса. Книга VII - М. Борзых

Демоны снова переглянулись между собой.

— Да нет, вроде бы на хвосте всегда носил, никуда не прятал, тем более так бестолково.

Я же заржал, понимая, что наши сказки слишком далеки от понимания демонов, но, как оказалось, имели некоторые обоснования под собой. А что, условно бессмертный колдун у нас имелся? Имелся. Звали его, правда, не Кощей Бессмертный, а Кхимру. И смерть его или жизнь тоже была в игле. Любопытное совпадение.

— Так, на чём, говорите, можно сыграть и попробовать с ним договориться?

— С учётом общности наших сил можно попробовать представить тебя как его потомка, — высказал общее предложение Маляван.

— У него эго раздуется выше гор, если представить, что в твоих жилах течёт его кровь. Тадж и его потомок.

Я даже несколько опешил от такого предложения.

— Я, конечно, сильно извиняюсь, но, судя по его виду, я плохо представляю, как он мог любить женщину, чтобы она после этого родила человеческое дитя, которое бы положило начало моему роду хоть со стороны Угаровых, хоть со стороны неизвестного папаши, от которого, судя по всему, мне и досталась магия кошмаров.

Демоны вновь переглянулись между собой и расхохотались, причём так громко и заразительно, что у них выступили на глазах слёзы. Я впервые видел, чтобы демонические сущности веселились подобным образом.

— И что я такого смешного сказал? Вот сейчас отправлю вас обратно в цацки, и сидеть будете там безвылазно!

— Нет, извини! Ой, не могу! — хохотал Кродхан, и его поддерживал Маляван. — Нет, ты представляешь! Я бы тоже не мог представить, как он в этом виде мог женщину оприходовать! Ха-ха-ха! Он думает, мы статичны! Да ну! Ха-ха-ха!

Когда же они отсмеялись спустя несколько минут, Кродхан всё же соизволил объяснить:

— На высшем пике силы мы способны менять форму. В том числе и опускаться до более низшей формы — человеческой.

— Угу, то есть, как оборотни превращаются в зверей, так и вы могли обращаться в людей?

— И не только в людей, но на ограниченный период времени. Ибо другие ипостаси не в состоянии были удержать имеющиеся у нас магические силы. Но для самого факта зачатия рода этого времени вполне хватало. Поэтому сильно не удивлюсь, если те же раджпутанские раджи — кто-то из потомков нашей дюжины по крови. Абсолютно не удивлюсь.

М-да, мне бы госпожу Каюмову, чтобы сверила родство моё с этой тварью. Хотя спустя столько тысяч лет хрен там что отыщешь.

Однако же память моей прошлой жизни чего-то неумолимо подсказывала, что цепочку кровного родства можно отследить очень и очень далеко. Другой вопрос, что далеко не всем это было под силу.

— Так что, чтобы не отдать на поругание твою девицу-магичку, тебе придётся сперва доказать родство с ним, а после заявить права на девицу.

— Отлично. А если я не собирался жениться?

— А про женитьбу речи не идёт. Она должна постоянно носить на себе твой запах, а там хочешь любовницей своей сделай, хочешь как грелку в постели используй. Не принципиально.

— И да, кстати, насчёт иглы, — вдруг вспомнил я, — во время знакомства он вообще-то был в доспехе. А мне, если не изменяет память, вы говорили, что доспех — это прерогатива как раз-таки этого… — я пощёлкал пальцами, вспоминая имя, однажды услышанное у демонов, — … Атикаи.

Демоны переглянулись между собой, а после Маляван вполголоса, как будто бы спрашивая сам у себя, уточнил:

— Неужто отомстил и уничтожил? Или поглотил и стал один целым? С его-то способностями мог…

— Что ты бормочешь? О чём ты? — обратился я к Малявану.

Но ответил за него Кродхан:

— Он о том, что Кхимару — второй по рождению. Первый — Атикая. И из-за чего у них произошёл конфликт, никто не знает. Но сам факт наличия доспеха у Кхимару свидетельствует о том, что Атикая с собственным вместилищем души просто так бы не расстался. А это значит, что… С одной стороны, нам это на руку — тебе не придётся сражаться с сильнейшим из нас. Всю грязную работу за тебя сделал Кхимару. Но в то же время это означает, что сам Кхимару стал значительно сильнее, яростнее и с гораздо худшим характером, чем тот, которого помнили мы. Если он постоянно носит доспех Атикаи, тот так или иначе должен был влиять на его сущность из своего вместилища. Именно поэтому для тебя он может стать большей проблемой, чем мог бы быть. Ведь, по сути, это демон в демоне, где одна сущность влияет на другую, тысячелетиями внушая ей определённые мысли и модели поведения.

— Удивили. У меня внутри Войд, горг и вы с Маляваном.

— Мы с Маляваном всё же имеем отдельные хранилища для душ. А вот твои звери… Я тебе уже говорил, что так быть не должно. Обычно одна душа должна полностью поглощать вторую, более слабую. Симбиоз, как у тебя, это путь к сумасшествию. Но у тебя всё ни как у людей. Ты выстроил собственную иерархию внутри, и она работает тебе на благо. И то, что тебе удалось ужиться с таким количеством псевдосущностей, уже говорит о том, что ты — далеко не самое обычное существо и уж точно не обычная душа. С этой точки зрения вы с Кхимару можете друг друга понять. Поэтому не стесняйся при нём демонстрировать собственные возможности. Он должен понять, что ты — это более молодая версия его. Считай, что отражение. Если у него глубоко внутри до сих пор сидит создатель, то у тебя глубоко внутри сидит зверь. И вы — отражение друг друга. И да, настоятельно советуем: жертв ему не приносить. От крови Атикая дуреет и, скорее всего, сможет помутить разум Кхимару. А без крови с ним ещё можно попытаться договориться.

— Я бы не сказал, что он без крови адекватный. Я не успел ничего сделать, как он тут же принялся требовать раболепного поклонения и гарантировать лёгкую смерть, а потом ещё захотел меня превратить в одну из его химер.

— Поверь мне, — заговорил Маляван, — превращение в воина его легиона — это