По прозвищу Святой. Книга третья - Алексей Анатольевич Евтушенко

По прозвищу Святой. Книга третья.

Глава первая

Прошлое гораздо ближе, чем кажется.

Неизвестный автор

— Не дёргай ручку, плавно, плавно! Газу прибавь… Да что ж ты будешь с тобой делать, ну, тупица, хоть кол на голове теши!

Истребитель сорвался в штопор.

Пилот намеревался выполнить фигуру пилотажа под названием «горка», перетянул ручку управления, потерял скорость и вот результат.

Благо, высота была достаточной.

Максим поймал себя на том, что тоже пытается про себя советовать неизвестному лётчику, находящемуся сейчас в кабине ЛаГГ-3.

Убрать тягу.

Выровнять элероны.

Руль направления в сторону противоположную вращению.

Молодец, вот так. Теперь нос вниз, снижай угол атаки. Молодец, отлично, выводи. Вот так, хорошо. Теперь газу, газу!

Самолёт вышел из штопора, набрал скорость и снова начал карабкаться в горку. На этот раз удачно. Потом лёг в разворот, снизился и пошёл на посадку.

— Здравия желаю, товарищ майор! — произнёс, заранее улыбаясь, Максим.

Коробков (а это был он) обернулся.

— Коля! — заорал он. — Жив, бродяга!

Они крепко обнялись.

— Ну-ка, ну-ка, дай я на тебя погляжу, — Коробков отстранился, осмотрел Максима. — Орёл! Штаны только кавалерийские почему-то и пистолет трофейный. А так… «Красное Знамя», «За отвагу»… Чистый орёл! Ну, рассказывай, — глаза командира смеялись, было сразу понятно, что он чертовски рад видеть младшего лейтенанта.

— Тебе длинно или коротко? Если коротко — прибыл для дальнейшего прохождения службы. Если длинно, то за пять минут всего не расскажешь.

— Для дальнейшего прохождения — это хорошо, — сказал Коротков. — Мне такие лётчики, как ты, во как нужны, — он чиркнул кончиками пальцев по горлу. — А то сам видишь… — майор кивнул на уже катящийся по ВВП истребитель. — На ЛаГГ-3 переучиваемся, а это тот ещё утюг. Чуть ручку перетянул — сразу в штопор валится. Но скорость — не отнять. На семистах метрах и ниже «мессер» догоняет спокойно, не то что наши «ишачки». Да и вооружение получше. Не идеал, конечно, но что дали, на том и воевать будем. Готов переучиваться?

— Говоришь, главное ручку не перетягивать? — сощурился на истребитель Максим.

— Ага. Не рвать её, как застёжку лифчика, когда бабу три месяца не видел, — усмехнулся Коробков. — Плавно, плавно.

— Но быстро и нежно, — добавил Максим.

— Во! — поднял палец майор. — Сразу видно понимающего человека. Поехали в штаб, оформлять тебя будем.

В трёхэтажном здании штаба Коротков отвёл Максима в канцелярию, отдал необходимыераспоряжения, попросил зайти потом к нему в кабинет и удалился.

В канцелярии начальник отдела кадров сообщил Максиму, что всё это время он числился пропавшим без вести. Но теперь проблем не будет, так как причина его отсутствия в полку была уважительной.

— Вам ещё четыре тысячи рублей положены за четыре сбитых самолёта в последнем бою.

— А если я после этого сбил ещё два? — спросил Максим.

— Как это вы их сбили, если выходили из окружения?

— Вот эти «Красное Знамя» и «За отвагу» — за них, — показал Максим. — Из винтовки сбил. Бронебойными. На самом деле ещё двадцать один «юнкерс» я уничтожил на земле. На аэродроме у посёлка Ромодан в Полтавской области. Как раз, когда из окружения выходил. Но не один. В составе своего диверсионно-разведывательного взвода.

Глаза начальника кадров округлились.

— Однако, — сказал он. — А ты того… не свистишь, лейтенант? Может быть, всё-таки, не двадцать один, а поменьше? Пять там или вовсе три. А?

— Не имею привычки, — ответил Максим равнодушно. — Да мне по фигу, если честно. Не за деньги и награды воюю. Просто сообщил, раз уж речь о сбитых зашла.

Начальник отдела кадров почесал лоб перьевой ручкой.

— Вот что, — решил он. — Обратитесь к начфину, это в соседнем кабинете. Расскажите ему, пусть запрос пошлёт, куда положено.

Начфин полка — капитан лет пятидесяти с живыми, навыкате, карими глазами под толстыми стёклами очков, мясистым носом и тщательно скрываемой лысиной на макушке внимательно выслушал Максима, аккуратно записал все данные, пообещал послать соответствующие запросы и сказал:

— Вы совершенно правильно сделали, что обратились ко мне. Если всё подтвердится, получите солидную сумму на руки. В магазинах, конечно, купить сейчас ничего нельзя, всё по карточкам, но на рынке, пусть и втридорога, вполне. Ростов такой город, что в нём всё есть. Даже в наше военное время. А первые четыре тысячи я вам выдам на руки прямо сейчас… Отставить четыре тысячи. Сегодня шестое?

— Шестое, — подтвердил Максим. — Понедельник.

— Значит, вам положено ещё денежное довольствие за последний месяц. Пятьсот рублей. Итого четыре тысячи пятьсот рублей.

Он полез в сейф и выложил на стол три банковские пачки по сто банкнот в каждой: пачку по три червонца (три тысячи рублей), пачку по червонцу (одна тысяча рублей) и пачку можно сказать родных пятирублёвок с изображением самолёта и лётчика в шлеме и с парашютом на груди (пятьсот рублей).

— Посчитайте, распишитесь.

— Верю как себе, — сказал Максим, засовывая деньги в почти пустой планшет. Затем взял ручку, макнул в чернила и расписался в ведомости.

— Вы где намереваетесь остановиться? — спросил начфин.

— А какие есть варианты?

— Их два. Первый — офицерское общежитие в Новочеркасске. Десять коек на комнату, туалеты и умывальники во дворе, мыться в бане.

— Звучит не очень привлекательно.

— Что делать. И Ростов, и Новочеркасск забит войсками, жилья не хватает катастрофически. Но зато ближе к аэродрому. Хотя всё равно ездить, пешком далеко.

— А второй?

— Комната в Ростове. Хозяйка — моя хорошая знакомая, Клавдия Ильинична звать. Муж недавно умер, сыновья и внуки на фронте. У неё две комнаты, одну