Ария Вечности - Михаил Злобин
— К сожалению, экселенс Маэстро, не все верят в вашу победу, — поделился правитель Медеса. — Иногда тот, кто строит из себя союзника, прячет за спиной кинжал.
— Вы имеете в виду кого-то конкретного, Ваше Величество? — насторожился я.
— Да. Я говорю о Равнинном Княжестве. Гран Ривнар не поддержит вас, экселенс Маэстро. Он всего лишь тянет время.
— Вот оно что… — неодобрительно цыкнул я. — Как бы там ни было, благодарю вас за информацию. Это объясняет многие странности в поведении князя.
— Намерены ли вы что-либо предпринять в связи с этим? — пристально воззрился на меня король.
— Не думаю, что моё вмешательство потребуется, — безразлично пожал я плечами. — Зная своеволие экселенса гран Ривнар, я убеждён, что долго его не вытерпят.
— Кто не вытерпит? — не понял меня монарх.
— Алавийцы, конечно же, — пояснил я, как само собой разумеющееся. — Они единственные, кому разобщённость в наших рядах приносит выгоду.
— Это… довольно необычный взгляд на происходящие события, — тактично заявил правитель Медеса, явно не согласившись с моими суждениями.
— Время покажет, Ваше Величество, — не отступился я. — Но если вдруг в столице княжества разразится громкий скандал с участием темноликих, я нисколько не удивлюсь.
Король смерил меня очередным внимательным взглядом. Обмен тайнами и предстоящими планами состоялся. И от того, как мы оба используем полученные сведения, зависело будущее наших государств.
— Пожалуй, нам пора вернуться за стол, — поставил точку в переговорах гран Эльдрег. — Иначе мои подданные начнут волноваться. Ваша фигура, экселенс Маэстро, знаете ли, многими воспринимается как весьма противоречивая.
— Можете ничего не объяснять, Ваше Величество. Я всё прекрасно понимаю.
Когда мы вошли в пиршественный зал, то внутри действительно царило суетливое оживление. Однако его причиной стало не долгое отсутствие монарха, а кое-что иное. Вельможи обсуждали некое событие, не понижая голосов. А потому мне удалось довольно быстро понять, что их взбудоражило. Оказалось, что та колокольня, по которой палили Безликие, была башней храма Анриса — бога войны. Обычно она оглашала окрестности своим звоном, когда совершались различные обряды и церемонии, когда поминали павших воинов или, к примеру, когда Медес вступал в войну. Оттого трезвонящий без участия человека колокол переполошил люд на площади. И новость об этом загадочном происшествии домчалась до дворца в считанные минуты.
— Ваше Величество, наконец-то вы вернулись! — заметили дворяне своего господина. — Вы не представляете, что приключилось в ваше отсутствие…
— Отнюдь. Мы с экселенсом Маэстро в тот момент находились в саду и всё видели собственными глазами, — ответствовал король.
— Э-э-э… что именно? — озадаченно переглянулись вельможи.
— Как сам Анрис ниспослал нам своё благословение, — таинственно улыбнулся гран Эльдрег.
По пиршественному залу прокатился изумлённый вздох, ведь божественная природа данного события уже затрагивалась в разговорах.
— Риз, не объяснишь ли мне, что всё это значит? — зашептал мне в самое ухо Лиас, когда я занял место по правую руку от него.
— Охотно, Ваше Благовестие, — улыбнулся я под маской. — Это значит, что отныне Медес с нами.
* * *
После возвращения в Арнфальд я первым делом отправился не к любимой супруге, которая меня ждала. Я поспешил во дворец. А точнее в одно из самых защищённых мест во всей столице — тюремные казематы, расположенные глубоко под землёй. Именно там я держал наиболее ценных алавийских пленников, из которых неспешно выкачивал сырьё для кровавых алмазов. И там же томился побеждённый мной под действием «Элегией войны» кардинал.
Поскольку этот узник был опасен в той же степени, в которой и важен для меня, большую часть времени он проводил под действием «Морфея». И сегодняшний день не стал исключением. Беседовать мне с алавийцем было решительно не о чем. Тот демонстрировал поразительную выдержку и развязать ему язык не вышло даже пытками. Смешно признавать, но я по сей день не вытянул из него ничего. Даже имя. Ну и, конечно, длительное пребывание в заключении не могло положительным образом сказаться на состоянии темноликого. Тело его иссохло, глаза ввалились, щеки впали, а на коже от долгой неподвижности образовались пролежни, источающие гнилостно-кислый запах.
Нехорошо-нехорошо… Даже жаль, что Насшафы сейчас нет в столице. Она привела бы пленника в порядок лучше, чем кто бы то ни было. Но ничего. Офицеры Безликих тоже неплохо освоили премудрости магии плоти, и при необходимости легко заменяли целителей.
— С этого момента кровь с него не выкачивать, — проинструктировал я охрану, когда покидал подземелье. — Увеличить рацион, позволять двигаться и ходить, но исключительно под присмотром ингениумов и не снимая противомагических колодок. Раны обработать и залечить. К исходу луны я хочу, чтобы он выглядел так, словно только вчера прибыл из Капитулата. Задача ясна?
— Всё будет исполнено в точности, Великий Наставник, — поклонились мне стоявшие на страже Безликие.
Не сомневаясь, что так оно и случится, я со спокойной душой отправился домой. Там, обняв и с жаром поцеловав Вайолу, я погладил её по уже такому большому животу:
— Кажется, наш малыш будет настоящим исполином! — улыбнулся я. — Интересно, в кого это? Уж точно не в меня!
— Мужчины рода нор Линвальд, мой любимый Ризант, всегда отличались могучей статью, — горделиво ответила супруга.
А затем добавила значительно тише:
— Возможно дело ещё в том, что я никак не могу устоять перед сладостями.
— Знаю-знаю, сладкоежка моя, — расхохотался я. — Милария Илисия мне уже все уши прожужжала, требуя, чтобы я умерил твои аппетиты.
— А что здесь смешного? Вдруг я после родов стану толстой? Неужели тебя это не волнует? — нахмурилась Вайола.
О-о-о, я знаю этот взгляд и этот тон. Они появляются у всякой женщины, страдающей от гормональных штормов. Когда радость за мгновение перерастает в ярость, а смех в слёзы. Одно неверное действие — и не спасёт даже «Чешуя».
— Меня это не заботит, потому что я люблю твою душу, Вайола, а не твоё тело, — состроил я обезоруживающе-наивную мордаху.
— Ах ты, льстец, на всё-то у тебя заготовлен ответ! — звонко рассмеялась милария нор Адамастро, игриво меня щипая.
— Ну, простите, что осмелился сказать вам правду, госпожа, — поддержал я шутливый тон.
