Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Всё это я высказал совершенно искренне, действительно было любопытно.

— Да какой там! Так-то это моё СТО! — махал руками кавказец. — Вот, работники пропали, у-уф, паразиты! Шайтан их раздери, опять, наверное, на пробку наступили — бухают где-то, не дозвониться, найти их не могу! Всё, хватит — уволю их! Вот даже появятся, на коленях приползут, бог свидетель, уволю, э-эй…

— А работники твои — Тихонов и Репин? — спросил я, уже мрачновато глядя на Акбара.

— Ну да, Максим Сергеевич, — удивился тот. — Откуда знаете? Неужто в полицию они попали? Опять натворили чего? Если что, я не в курсах был! Акбар к криминальным делишкам отношения не имеет. Максим Сергеевич, вот даже кафе своим клянусь.

— Так нету их в живых, — прервал я его заверения. — Увольнять не придется. В ДТП погибли.

— Ай! Как в ДТП⁈ — Акбар всплеснул руками, будто хотел взлететь. — В смысле — погибли? Они мне ещё отработать должны! Я же им аванс выдал! Что за день такой?

— Успокойся, Акбарчик, — сказал я. — Люди погибли, а ты всё о долгах.

Он осёкся, опустил плечи.

— Ой, прости, Максим-джан… это я так, на эмоциях, — проговорил грустно. — Конечно, жалко парней. Работники они были… ну, не особо, но всё равно люди.

— Скажи-ка вот что… А ты за ними в последнее время ничего странного не замечал?

Он замялся, потом ответил, понизив голос.

— Это всё твой напарник, — произнёс он почти шёпотом. — Сальников. Он как-то приходил, что-то им там втирал такое. Шептались. После того разговора они долго совещались, улыбались. Говорили мне, мол, Акбар, если уволишь — не страшно. У нас, мол, другая работёнка есть — быстрая и денежная. Подкалывали меня, понимаешь, я же результатов требую…

Я нахмурился.

— Сальников, говоришь? Саша Сальников? Начальник УГРО?

Акбар кивнул.

— Он самый.

— И что за дело было у него к ним?

— Прости, Максим Сергеевич, не знает Акбар… Аллах видит, этого я не знаю. Вот у него и спроси, что он им предложил. И привет передавай от души. Испортил мне людей, и теперь я вообще один остался. Хотя… — он нахмурился, — не пойму я, как они в ДТП попали, если у них прав даже не было.

— Пешеходами встряли, — сказал я. — Машина их сбила.

— А, так это фура та, что двоих насмерть? Ну, по Щетинкина, у парка? У-уф! Слышал, слышал. Только не знал, что это про моих. Эх, вот так живёшь-живёшь, а потом Всевышний забирает, когда не ждёшь… Что за день такой, что за день…

Он тяжело вздохнул.

— Слушай, Акбар, — сказал я, — о нашем разговоре про Сальникова никому не говори. Я сам с ним порешаю. Ладно?

— Ладно, — кивнул он. — Нет теперь у меня СТО, нет дела. Столько заказов сгорело.

— Как нет? Найдёшь новых работников. И запустишься.

— Да где там, — махнул рукой Акбар. — Народ работать не хочет. Народ хочет только пить. Или зарабатывать, ничего не делая. Как там они говорят? Пассивный доход. Под лежачий камень…

Он грустно усмехнулся, мы попрощались, и я вышел из бокса, обдумывая услышанное. Всё сходилось. Яна заманила меня в тот безлюдный парк, а ведь она раньше мутила с Сальниковым. Похоже, они и теперь спелись и что-то провернули вместе.

Против меня…

Сальников-то явно не так прост. А может, он и есть наш людоед? Ну допустим, решил убрать меня, потому что я подбираюсь слишком близко. Что ж, посмотрим. Есть одна мыслишка, как вывести его на чистую воду.

Я вернулся на работу, но на душе было тяжело, будто на сердце булыжник подвесили. Теперь, проходя по коридорам ОВД, я за каждым углом видел предателя. Хотя нет, предатель был один — Сальников. Или не один? У Черноусова ведь тоже свой скелет в шкафу. Перед глазами стояла та записка, найденная у убитого наркомана: Андрей обвинял родственника, майора, в своей смерти. Черноусов тогда ловко её припрятал, умыкнул от следствия, будто и не было.

Я распахнул дверь кабинета. И застал там живописную картину — Сальников обжимался с той самой следачкой, которую я видел в первый день нашего приезда, у него же в кабинете в подобном ракурсе.

— Освобождаем помещение, — сказал я командным голосом.

Парочка вздрогнула, Сальников отдернул руки, а следачка с притворной невинностью поправила волосы — и оба они направились к двери.

— Подожди, Саня, — сказал я, останавливая опера. — Ты-то куда собрался? Это тебя не касается.

— А, ну да… — буркнул он и тут же спохватился. — Это ж мой кабинет.

— Вот именно, — проговорил я.

Он пробубнил в ответ что-то неразборчивое, но под моим взглядом притих. Следачка кокетливо глянула на него через плечо, улыбнулась и упорхнула, оставив запах духов в воздухе и следы помады на губах опера. Сальников смотрел ей вслед, пока дверь окончательно не закрылась.

— Всё ты никак не исправишься, — покачал я головой.

— Чего, ты мне мораль сейчас будешь читать? — усмехнулся он. — Такой уж я есть.

— Какой — такой? — спросил я, в упор глядя ему в глаза.

— Ну, сам видишь… женщин люблю.

— А ещё какой? Расскажешь?

— В смысле? Ты что, Макс? Говори прямо, чего ты хочешь сказать?

— Давай не здесь поговорим, — ответил я.

— А где?

— Отъедем на бережок. Перетрем с глазу на глаз.

Сальников напрягся.

— Что-то мне не нравится твой тон. Что случилось?

— Вот отъедем — и поговорим.

— Ну-у, ладно… — опер открыл шкаф и стал надевать куртку.

— А пистолетик свой в сейф положи, — добавил я спокойно.

— Это ещё почему?

— Так надо, — ответил я, не меняя выражения лица.

Он чуть помедлил, но подчинился. Снял кобуру, положил её вместе с пистолетом в сейф, провернул ключ, замок щёлкнул.

Мы вышли. Сели в машину и направились за город.

Всю дорогу мы молчали. Сальников явно гадал, что же именно я знаю. Я гадал, кто он на самом деле и что задумал. Но приём «с глазу на глаз», да ещё и в безлюдном месте, должен был сработать.

Мы выехали на берег реки. Тишина. Никого вокруг. Шорох воды о камни, лёгкий ветер. Только одинокая ворона на старом тополе с любопытством глядела на нас.

— Ну, говори уже, Макс, — нарушил молчание Сальников. — Что за представление ты устроил? Почему именно сюда?

— Я знаю, что вы задумали с Яной, что хотели провернуть, — сказал я прямо, глядя ему в глаза.

Он замер. Всего на секунду. Потом, будто спохватившись, натянуто улыбнулся и попытался изобразить расслабленность. Получалось плохо.

— Макс, ты это… ты что? — произнёс он с фальшивой улыбкой. — Ты о чём вообще?

— О ней. И о тех двоих. Репин и Тихонов, которых фура закатала.

Сальников перестал улыбаться:

— Загадками говоришь, Макс…

— Разве? Я-то их взял вовсе не за хулиганку, — сказал я.

Он нахмурился.

— Вот как…

— Ну, конечно. Делать мне больше нечего, как ночью тащить двоих пьянчуг в отделение за то, что они клумбу обоссали. Я думаю, ты знаешь, за что я их взял.

— В душе не чаю, Макс, — развёл руками Сальников.

Но я заметил — рука у него как бы невзначай скользнула к правому боку, под куртку, туда, где обычно висела кобура на поясе. Только сейчас никакой кобуры там не было. Жест был машинальным, рефлекторным, но я его уловил. И сделал себе пометку в голове.

— Знаешь, Саша, — сказал я, — тот, долговязый, перед тем, как их сбила машина, всё мне рассказал.

— Что рассказал? — Сальников сделал шаг назад. — Не темни, Макс. Что — всё, что он мог рассказать? Я тебя не понимаю.

— Всё ты понимаешь, — сказал я, вытаскивая пистолет.

Щёлкнул флажок предохранителя, сухо лязгнул затвор. Секунда — и ствол направлен ему в грудь.

— Если ты думаешь, что мне нужны твои объяснения — ты ошибаешься, — произнёс я загробным голосом. — У тебя есть последнее желание?

— Э-эй, Макс, ты чего? — голос у него сорвался. — Ты чего задумал-то? Убери пушку! Ну! Что ты хочешь сделать?

— А ты как думаешь? Здесь нет никого. Только я и ты. А ты — мой враг. Тот, кто меня заказал.

— Да не заказывал я тебя! — выкрикнул он.

— Молчи, — сказал я хмуро. — Сдохни хотя бы как мужик. Без истерик. Хоть сейчас не ври.