Системный Алхимик VI - Павел Шимуро

Я закрыл глаза и сосредоточился на внутренних ощущениях. То, что обнаружил, было одновременно интересно и тревожно. Циркуляция Ци внутри моего тела замедлилась почти в два раза.

— Слушай, Байер, — позвал его. — Ты чувствуешь что-то странное с энергией внутри тела?

— А… да, и правда! Она стала какая-то вялая… — парень нахмурился, явно прислушиваясь к себе.

— Это место не так просто, как могло показаться, — я покачал головой. — Ледяной воздух влияет на небесную энергию, замедляя её в несколько раз. Никогда с таким не сталкивался…

Поднял глаза к небу и посмотрел на течение небесной энергии вокруг нас.

Если в крепости частички носились в воздухе довольно активно, то здесь они двигались с черепашьей скоростью. Более того, они стали существенно мельче, и их концентрация заметно снизилась.

— Это плохо, — проворчал Малой с моего плеча. — В таких условиях восстановление энергии займёт в разы больше времени.

«А насколько сильно это влияет на тебя?» — спросил я у него мысленно.

«Пока несильно. Мой уровень достаточно высок, чтобы компенсировать замедление. Но если холод усилится…»

— А как ты себя чувствуешь? — поинтересовался у Байера.

— Не сказать, что хорошо, — честно признался парень. — Кровь у меня горячая, это помогает. Хотя… — он почесал подбородок, — небесная сила внутри правда течёт медленнее, но это не сильно снизит мои боевые способности.

И это была правда. Байер как носитель огненной крови меньше подвергался влиянию холода. След прародителя внутри его тела частично компенсировал внешние условия. К тому же, он был практиком седьмой стадии железной кожи, что само по себе обеспечивало высокую сопротивляемость внешним воздействиям.

У меня же дела обстояли хуже. Моя стихия молния была нейтральной по отношению к холоду и жаре, никаких бонусов к сопротивляемости не давала. Приходилось полагаться только на общую выносливость одиннадцатой стадии мёртвой плоти.

— Хорошо, — резюмировал я. — Значит, в бою нужно будет более экономно тратить энергию. Восстановление займёт больше времени, чем обычно.

— Понял, — кивнул Байер. — Будем рассчитывать силы с запасом.

Двинулись дальше. Километр за километром, час за часом, мы медленно продвигались по заснеженной степи. Пейзаж вокруг практически не менялся — всё та же белая равнина, то же серое небо, те же редкие группы чахлых деревьев вдали.

Монотонность окружения начинала давить на психику. В таких условиях легко потерять ориентацию не только в пространстве, но и во времени. Казалось, будто мы идём уже целую вечность, хотя прошло всего несколько часов.

К счастью, пейзаж начал меняться. Сначала мы стали замечать небольшие вмятины в снегу, похожие на следы прошлых экспедиций. Потом показались первые признаки человеческой деятельности.

— Смотри! — Байер указал рукой вперёд. В его голосе отчётливо слышалась радость.

Прищурился, вглядываясь вдаль, и увидел то, что заставило учащённо забиться сердце. На расстоянии примерно в пятидесяти метрах от нас из снега торчала тонкая палка с привязанным к ней красным лоскутом ткани.

— Флажок! — воскликнул, указывая пальцем вперёд.

Мы подошли к первому маркеру. Это была обычная деревянная палка, воткнутая глубоко в землю. Красная ткань была довольно новой, что говорило о том, что флажок поставили недавно. На самой палке были вырезаны какие-то знаки — стрелка, указывающая направление, и цифра «3».

— Что означает тройка? — спросил Байер.

— Возможно, расстояние до следующего флажка в километрах, — предположил я. — Или номер в последовательности, — стянул воротник потуже и мотнул головой дальше, намекая, что стоит идти дальше и не стоять долго на одном месте.

Действительно, следующий флажок обнаружился ровно через три километра. На нём была вырезана цифра «5» и стрелка, указывающая слегка восточнее нашего текущего курса.

Так, маркер за маркером, мы медленно продвигались по заснеженной степи. Система маркировки оказалась продуманной, ведь каждый флажок указывал направление к следующему и примерное расстояние. Очевидно, кто-то потратил немало времени и усилий, чтобы создать эту навигационную сеть.

Чем дальше мы уходили от крепости, тем более неухоженными становились маркеры. Если первые флажки выглядели свежими, то через несколько часов пути мы начали встречать потрёпанные, с выцветшей тканью и стёртыми надписями.

Третий час пути принёс ещё одно открытие — в снегу начали попадаться тёмные пятна. Похоже, это места, где когда-то пролилась кровь. С виду они были старые, заметённые последующими снегопадами, но всё же различимые.

— Похоже, прошла кровавая битва, — констатировал Байер, внимательно осматривая одно из таких мест. — И судя по количеству крови, полегло много народу… Вот только трупов нет.

Не став акцентировать на этом внимание, мы пошли дальше, замечая всё больше и больше следов прошедших битв.

В некоторых местах снег был перерыт, словно здесь происходила яростная схватка. Кое-где валялись обрывки одежды, обломки оружия, другие следы бойни не на жизнь, а на смерть.

Четвёртый час пути оказался самым тяжёлым. Ветер усилился, температура упала ещё ниже, но хуже всего было влияние на энергию — я заметил, что Ци внутри моего тела стала циркулировать ещё медленнее. Если в начале пути замедление составляло примерно в два раза, то теперь — почти в три.

— Как дела? — прокричал я Байеру, перекрывая вой ветра.

— Нормально! — ответил он, но в его голосе чувствовалась напряжённость. Даже для него, с его горячей кровью, условия становились серьёзным испытанием.

Пятый час принёс облегчение в виде небольшой лесополосы — группы низкорослых, искривлённых деревьев, которые хоть немного прикрывали от ветра. Мы сделали короткий привал, прижавшись к стволам, чтобы хоть немного согреться.

— Ещё час до места — спросил Байер, изучая карту.

— Наконец-то, — ответил я, доверившись парню.

Шестой час оказался самым долгим. Мы вышли из-за укрытия деревьев и снова оказались на открытой местности. Ветер будто ждал этого момента и обрушился на нас с удвоенной силой.

Постепенно на горизонте начали проявляться тёмные силуэты. Поначалу они казались просто тенями или обманом зрения, но с каждым шагом становились всё отчётливее.

Скальные образования росли из земли как древние зубы гигантского чудовища. Чёрные, неровные, изломанные. Ветер между ними завывал, создавая жуткие звуки, похожие на стоны, которые разносились на многие километры вокруг.

— Наконец-то! — воскликнул Байер, увидев цель нашего долгого перехода.

Но радость была преждевременной.

Буквально в тот момент, когда скальные образования стали отчётливо видны, небо обрушилось на нас.

Всё началось с резкого порыва ветра — гораздо более сильного, чем