Мир сошел с ума - Greko
Чертыхаясь и поминая всех святых, капитан распорядился приблизиться к ледовому полю.
— Ближе! Ближе! — настаивал я, высматривая главный объект своего поиска — темный перевернувшийся айсберг, айсберг-убийцу, который очень трудно заметить ночью, но который должен был явно выделяться сейчас, при свете дня. Ведь именно он, этот безжалостный посланник далекой Гренландии, даст безоговорочный ответ на вопрос, кто сильнее — силы природы или технический гений человечества.
Ощутимо холодало. Я распорядился поднять из трюма пару десятков одеял и раздать их команде.
Люди посмотрели на меня с благодарностью, а капитан — с плохо скрываемой ненавистью. Гуен не находил себе места. Сперва его угнетало чувство безотчетного беспокойства, но потом до капитана потихоньку доходило, что его вот-вот втянут в переделку, которая закончится плохо — потерей корабля или волчьим билетом. Эти мысли легко читались на его лице во время нашего неспешного движения вдоль ледового поля с востока на запад.
— Смотрите! Смотрите! — закричал густо-красный моряк, чуть не отморозивший себе лицо, пока дежурил на носу, выкрикивая предупреждения о больших льдинах. Он указывал куда-то вправо.
На наших глазах один из многочисленных высоких айсбергов с острой вершиной начал разрушаться. С его склонов, возвышавшихся на добрые двести футов над водой, стали срываться куски льда и снега. Океан у его подножия забурлил, откуда-то из-под айсберга вырвались кипящие буруны. Гигантская гора-льдина принялась вылезать из воды — медленно, словно стартующая космическая ракета.
— Матерь божья! — вырвалась одновременно у моряков и у меня с супругой.
Айсберг поднимался недолго. Достигнув некоей точки, задрожал, продолжая терять куски льда, замер — и рухнул на бок. Дрейф в высоких широтах вызвал подтаивание его нижней части, оно дестабилизировало эту гору. В поисках устойчивости ледовая гора завалилась, закачалась на воде и завершила переворот, выставив на всеобщее обозрение то, что раньше скрывалось под водой — огромный темно-синий зуб метров двадцать высотой. От него в нашу сторону устремилась бело-пенная волна.
Мы нашли будущего убийцу «Титаника».
(фото, сделанное через несколько дней после трагедии. Предположили, что это он, айсберг-убийца, по наличию на нем красных полос на уровне воды)
… Я разрешил отойти на полмили к югу, но с условием не терять айсберг из виду.
— Вот он вам сдался! — бурчал кэп.
— Хочу посмотреть, как этот айсберг поведет себя завтра, — подпустил я туману.
Гуен плюнул и отправился на мостик раздавать команды.
— Это впечатляет! Спасибо, милый! — поблагодарила меня жена.
Оля плыла со мной, еще не зная, что наш ждет, мужественно терпела отсутствие комфорта на сухогрузе. Северные широты привели ее в восторг, она решила, что мне захотелось подарить ей редкое зрелище. Да уж, редкое… Ее ждала масса впечатлений, куда более ошеломляющих. Я чувствовал себя неловко, но не мог раскрыть ей всей правды. Так, лишь намеками… Про предчувствие страшной беды…
— Идем спать, дорогая! Ночка нам предстоит непростая.
Она внимательно на меня посмотрела, но вопросов задавать не стала.
Проснулись мы ближе к вечеру. Наскоро перекусили принесенной коком едой. Выпили горячего чаю.
— Я на палубу. Ты не спеши входить. Намерзнешься.
— Слушаюсь, мой капитан!
Вместо того, чтобы выбраться на ледяной воздух из тепла палубной каюты, предоставленной в наше распоряжение, я углубился в недра корабля. Гуен беспечно оставил без внимания радиорубку, я этим воспользовался. Завязал отношения со связистом еще во время перехода через Атлантику. Наличие беспроводной связи на борту предопределило мой выбор «Каниса», на нее возлагал большие надежды (3).
— Что слышно в эфире? — спросил я радиста, протягивая ему маленькую фляжку с коньяком.
— Множество маркониграмм от разных кораблей о неблагоприятной ледовой обстановке. Только что мимо прошел круизный корабль «Карпатия». Больше ничего интересного. Приближающийся «Титаник» забивает эфир кучей личных сообщений пассажиров. Какая жалость, что мы его не сможем увидеть.
— Почему? — насторожился я, забирая обратно фляжку.
— Мы сместились миль на десять южнее. Ледовое поле нас выталкивает.
— Что? — задохнулся я от возмущения.
— Чего вы ждали от нашего кэпа, мистер Найнс?
— Вот что… — ответил я. — Личная просьба. Не уходите спать. Все время слушайте эфир после полуночи.
— Для чего? — вздернул брови радист.
— Так хочу! — отрезал я и положил рядом с рацией десятидолларовую бумажку.
Связист хмыкнул, быстро спрятал «бизона» в карман.
— Вы, мистер Найнс, перестраховщик хуже нашего капитана!
— Мы договорились? — с нажимом спросил я.
— Будьте покойны! — рассмеялся радист.
«Смейся, смейся», — тяжело вздохнул я и вернулся в каюту.
— Что-то забыл, Васечка? — встретила меня вопросом Оля.
— Достань мне из чемодана пистолет.
— Все так серьезно? — не могла она не спросить, но вытащила из чемодана оба моих ствола. — Что возьмешь, браунинг или «дрейзе»?
Браунинг FN М1910 прибыл со мной из Америки, а «дрейзе», более тяжелый и угловатый, приобрел в Париже исключительно из-за фамилии конструктора, Шмайссера, папаши создателя знаменитого пистолета-пулемета. Толком из него еще не стрелял, так что выбор был очевиден.
— Давай браунинг. И свой «баярд» держи под рукой.
Оля серьезно кивнула и от дальнейших вопросов воздержалась.
Я вышел на палубу, поднялся на судовой мостик. Вечерняя смена. Командовал молодой бретонец Филипп, старпом. Он был без ума от Ольги, на меня посматривал с опаской. Идеалист. Такого не соблазнишь деньгами и пистолетом не напугаешь.
— Офицер! Почему вы удалились от айсберга? Разве от меня не было четкого указания? Где он?
— Капитан приказал… Опасная ледовая обстановка… — замямлил юнец.
— Послушайте, Филипп. Зачем вам в таком возрасте портить карьеру? Вы понимаете, что я могу сделать и с вами, и с трусливым Гуеном, когда мы прибудем в Нью-Йорк? Хотите, чтобы вас навечно списали на берег?
Парень задергался. Но характер у него был, и так просто сдаваться он не собирался.
— Сэр, у меня есть свое начальство. Будите месье Гуена, если он уже спит. Без его приказа ничего делать не буду.
Я замер, не зная, что предпринять. За окном мостика сгущалась чернота, море было абсолютно спокойно — ни малейшей качки.
— Вы хоть найдете этот чертов айсберг в темноте? Его же ни черта не видно.
— Найду, — уверенно кивнул Филипп. — Я нанес на карту его местоположение. Конечно, он
