Мир сошел с ума - Greko

(2) Шиппер — фрахтователь, грузоотправитель. Его присутствие на корабле не обязательно, но допустимо. Хоть капитан — царь и бог на корабле, но ни один кэп «купца» или транспортника не стал бы в здравом уме конфликтовать с шиппером.

(3) К моменту гибели «Титаника» далеко не у всех кораблей, плававших по Атлантике, имелась на борту оборудование для беспроводной связи. После случившейся трагедии его начали ставить на все океанские суда.

Глава 10

Битва за «Титаник»

Матросы засуетились, весело обсуждая, сколько из меня получится вытянуть. Филипп был уже в рубке, корабль снова набирал ход.

Я поднялся на мостик.

— Ничего не понимаю, — признался мне старпом. — Прикинул по карте координаты — нас разделяет больше двадцати миль.

— А до ориентировочного места пребывания айсберга-перевертыша?

— Полчаса хода. Если не напоремся на льдину и не получим пробоину. Капитан Гуен прав в одном: не на нашем грузовозе, водоизмещением меньше двух тысяч тонн, бороться со льдами.

— Вся ответственность на мне, Филипп. Так и запишите в судовом журнале, а я распишусь. И отметьте, что капитан из-за случайного инцидента не смог принять участие в спасательной операции.

Страпом рассмеялся:

— Случайная легкая женская рука! Так что у нас с курсом?

— Снова доверьтесь мне. Координаты ошибочны (1). Идем туда, куда направлялись.

Снова на ум пришли кадры из фильма. Спокойная воды, чистая ото льда как фон для трагедии. А тут все во сто крат хуже!

«Хуже» заключалось в том, что практически все пространство до «Титаника» было усеяно и ладно бы ледяным крошевом. Так нет же! Повсюду торчали, словно скалы, разной величины ледяные горки.

«Не могли же они от айсберга в таком количестве отколоться⁈ — я уже сам лихорадочно пытался проложить путь через это ледяное поле. — Ну, сука! Это же слалом какой-то, бл…й! Тут самим бы не напороться! Давай, старпом! Не подведи! Корабли лавировали, лавировали, да не… Типун тебе на язык, Вася! Не каркай!»

Все ж таки мы достигли чистой воды и айсберга-перевертыша, еле-еле видного при свете звезд. Молился, что не ошибся, что когда мы его обогнем, то увидим корабль.

Молился и дрожал. И от морозца, и от страха, и от возбуждения. И все равно похолодел, когда ровно в 1−00 мы увидели сигнал ракеты, и с этого момента события понеслись буквально вскачь. Нам хватило десяти минут, чтобы обогнуть айсберг-убийцу и оказаться в прямой видимости от все еще залитого скромным электрическим светом огромного лайнера и отваливающих от него редких шлюпок. Освещение на корабле было скорее тусклым, чем ярким — прогулочные палубы правого борта, к которому мы вышли, расчерчивали цепочки красных фонарей, и лишь немногие иллюминаторы пассажирских кают мерцали в полутьме. Еще не мрачный стальной гроб, но и не сияющий в ночи лайнер, который я помнил из фильма Камерона. Наврал режиссер со своим фильмом слезным, ох, наврал!

Первоначальный план заключался в том, чтобы подойти к палубным дверям и, используя корабельные трапы и полный штиль, перекинуть на «Канис» максимально возможное число пассажиров — примерно так, как действуют тендеры. Реальность перечеркнула надежды — эти двери нижних палуб были расположены ближе к носу и к моменту нашего прибытия вот-вот были готовы скрыться под водой. Океан подбирался к носовой шлюпочной палубе. Но еще оставались кормовые двери — до момента, когда крен на правый борт не лишит нас возможности провести относительно безопасную эвакуацию. Корпус «Титаника» уже издавал страшные скрежещущие звуки. Чем ближе мы подходили, тем явственнее слышался голос трагедии — испуганные крики, женский плач, бодрые мелодии судового оркестра и внезапно все перекрывший шум спускаемого пара.

— Шлюпок на «Титанике», Филипп, на всех не хватит. Беда с ними, понадеялись на непотопляемость корабля. Но, как сами видите, кто-то с этой непотопляемостью дал маху.

— И как же нам действовать, сэр? — вскричал несчастный юноша, подпустив петуха, — слишком много на него свалилось за раз.

— Как минимум, решительно, а не мух ртом ловить! — спокойно ответил я и потрепал его по плечу. — Я в морском деле профан, так что решать вам, но сами понимаете: придется лезть на рожон. Счет идет на минуты!

— Есть действовать решительно, господин шиппер! — вскинулся старпом. Глаза у него загорелись, он твердым шагом двинулся к рулевому, но, на мгновение притормозил, обернулся и тихо сказал. — Как бы только на нас эта громадина не опрокинулась.

— «Титаник» не перевернется! — проредил я в зародыше зерна сомнения. — Погружающийся в воду нос послужит гигантским якорем.

— Тогда мы сделаем так…

«Канис», повинуясь вставшему к штурвалу Филиппу, заходил с правого борта «Титаника», который неожиданно выровнялся. Матросы спешно вывешивали мешки с пенькой и деревянные вальки, служившие прокладками-кранцами. Старпом вознамерился вплотную притереться к тонущему лайнеру. Вышло у него лихо, хоть и страшновато. Корпус «Каниса» затрещал и продолжил стонать, когда наш корабль замер. На него моментально устремилась толпа мужчин в простой одежде — явно пассажиры третьего класса. Установкой трапов-сходней заморачиваться не стали, люди прыгали на «Канис», перевалившись через фальшборт 15-метровой прогулочной палубы С — ее маркировку я разглядел в свете потолочных фонарей, все еще светивших тусклым красноватым светом. Кое-кто, рискуя переломать ноги, сигал с палубы, расположенной выше — пассажиры, до того бестолково метавшиеся по открытым проходам, уже понимали, что корабль обречен и что наверху, на шлюпочной палубе, их никто не ждет. «Только женщины и дети!» — этот ультиматум офицеров «Титаника» навечно врезался в мою память.

— В трюм! В трюм! — ревел я, размахивая пистолетом и награждая оплеухами тормозивших. Матросы мне помогали. Главное — не создать у кормового твиндека толкучки, не мешать другим спасаться.

Филипп немного продвинул «Канис» вперед, когда вдруг возникший крен «Титаника» на левый борт сделал опасным прыжки потерявших разум людей и когда кто-то сорвался, мгновенно исчезнув с жутким криком в узкой щели между двумя бортами. Теперь наш корабль оказался точно у кормового входа палубы D. Он был запечатан. Пришлось мне свесится за борт и заколотить рукояткой пистолета в стальную гермодверь лацпорта. Высотой с мой рост и шириной меньше полутора метров, запирающиеся сверху вниз створки оставались закрытыми.

— Не можем открыть! — раздался глухой голос.

— С противоположной стороны получится?

— Уже открываем!

— Филипп! — заорал я, перекрикивая гомон на палубе «Каниса». — Обходи с кормы «Титаник», попробуем с левого борта!

— Принял! — раздался