Хозяин антимагии #5 - Миф Базаров
Я, упираясь руками в пол, выдернул из-под вагона здоровый кусок земли и создал импровизированную баррикаду с другой стороны вагона.
Снова поднял деревянную крышку коробки, и мёртвая зона восстановилась.
Ответный магический удар, запоздало посланный кем-то извне, снова бесследно рассеялся в пустоте, даже не поколебав воздух внутри вагона.
Так мы и работали следующие несколько десятков минут, которые показались часами: на мгновение «поднимали заслон» в нужном месте, наносили точный магический удар и снова уходили в неуязвимость.
Эта тактика сбивала нападавших с толку, сеяла среди них панику и неразбериху.
Но главная схватка кипела в дверях, где гусары, вспотевшие, с окровавленными руками, рубились с лезущими на них бандитами.
Заметил, как Амат сменил свою саблю на тяжёлый лом, выдернутый из повреждённой обшивки, и вступил с ним в бой.
Его мощные размашистые удары были неотразимы в тесноте коридора: они ломали кости, отшвыривали людей как тряпичные куклы.
Я с саблей прикрывал с фланга, отражая атаки тех, кто пытался прорваться через оконные проёмы.
Бой длился вечность. Каждая секунда была наполнена лязгом, криками, свистом пуль, шипением магии, гаснущей, не долетев до вагона.
Воздух стал густым от пыли, запаха пота, крови и пороха.
Мотя, словно маленький полковой знаменосец, бегал по полкам и спинкам сидений, отчаянно стрекоча и предупреждая о каждой новой опасности. О попытке подобраться с тыла, о новом заклинании, испытывающем наш барьер на прочность.
Постепенно, ценой невероятных усилий, атаки стали стихать.
Нападавшие, неся потери и не в силах преодолеть нашу стальную и магическую оборону, начали отходить в лес, утаскивая раненых и убитых.
Последний из них, раненый в плечо, метнул в нашу сторону яростный взгляд и скрылся в густой чаще как раз в тот момент, когда вдалеке послышался спасительный, многообещающий гудок.
Вскоре к нашему израненному, но не покорённому вагону, наконец, подошёл следующий поезд.
Нас эвакуировали. От роскошного купе первого класса осталось одно воспоминание: искорёженный остов с выбитыми стёклами, испещрённый вмятинами, следами сабель и опалённый магией.
Мы пересели в скромное купе второго класса.
Теснота заставляла разместиться плечом к плечу, но это было куда приятнее, чем простор мёртвого вагона.
Министр Голубцов, отдышавшись, с новым, жадным и расчётливым интересом смотрел на мои деревянные ящики, стоявшие под столом, словно самые обычные чемоданы.
Его портфель по-прежнему был прижат к груди.
Я сидел, гладя на коленях Мотю. Тушканчик, на удивление, вёл себя тихо и смирно, лишь изредка поглядывая на министра с видом полководца, выигравшего решающую битву.
— Молодой человек, — начал Голубцов, нарушая тишину. — То, что я видел… это революция. Такая система могла бы спасти не одну жизнь и сберечь ценные грузы.
— Эти модули, — кивнул я на ящики, — едут со мной на завод «Руссо-Балт» в Москве. Вскоре появятся автомобили, способные защитить своих владельцев от магических атак.
— Вы меня не понимаете, господин Пестов, — перебил министр. — Мне не нужны автомобили. Мне нужен поезд. Настоящий бронепоезд, снабжённый этой… антимагической защитой. Неуязвимый для магии. Для перевозок золота, важных персон, стратегических артефактов. Он нужен империи. Вы обязаны сделать его.
— Энергопотребление у подобной системы будет колоссальное, Михаил Христофорович. Для защиты целого состава потребуются не просто батареи, а целые магические электростанции на колёсах. Мощнейшие кристаллы, постоянная подпитка и дозаправки.
— Это решаемо! — отмахнулся он. — Технические детали — дело наживное. Содержание большой вооружённой охраны для таких грузов, сопровождение целыми ротами, постоянный риск магического нападения — всё это обходится казне на порядок, слышите, на порядок дороже, чем зарядка магических батарей и постройка таких поездов.
Министр отложил свой портфель, налил из графина целый стакан воды и залпом выпил.
— Чертежи, разработка, первый опытный образец — всё будет щедро оплачено из средств министерства финансов. Я знаю, у вас в колониях есть свой вагоностроительный завод. Идеальное место для разработки. Подальше от любопытных глаз и ушлых конкурентов. Мне докладывали, что ваше производство организовано безупречно. Что там «и комар носа не подточит», как говорят в народе.
— А как же доставить такой состав на «большую землю»? — спросил я. — Такую махину не удастся протащить через телепорт, связывающий её с колониями.
— Это уже моя забота, — твёрдо и непреклонно сказал Голубцов. — Начинайте работу, как вернётесь в колонии. Считайте, что это личный приказ министра финансов и государственная необходимость. Остальное я беру на себя.
Он помедлил секунду, а затем достал из внутреннего кармана сюртука плоскую кожаную визитницу и извлёк оттуда карточку из плотного желтоватого картона.
Мужчина протянул мне это изделие, отмеченное личным оттиском магической печати — сложный герб с двуглавым орлом и финансовой символикой.
— Если возникнут малейшие трудности, вопросы, потребуется содействие любого рода — обращайтесь напрямую ко мне. Эта визитная карточка откроет вам дорогу в мой кабинет в любое время дня и ночи.
Я принял её. На ощупь как шёлковая. Это был не просто кусок бумаги. Это был ключ. Кредиты, разрешения, доступ к ресурсам.
— И я поговорю с Его Императорским Величеством. Положение вашего рода… Его давно пора пересмотреть. Опала, изгнание… В свете последних событий и будущих заслуг это выглядит архаизмом. Я посмотрю, что можно сделать.
* * *
На следующий день поезд, наконец, прибыл на Казанский вокзал Москвы. Город встретил нас грохотом, суетой и запахом угольной гари. Перроны гудели как растревоженные ульи.
Министра уже ждал усиленный, внушительного вида эскорт в мундирах Отдельного корпуса жандармов. Мы коротко попрощались.
Вскоре мы со спутниками разместились в фешенебельной гостинице «Новомосковская», что стояла прямо напротив вокзала.
Оставил Василия охранять бесценные ящики со строгим наказом никого в номер не впускать, а сам с Аматом и Цеппелиным нанял у подъезда ничем не примечательный экипаж.
— Куда прикажете, господа? — буркнул извозчик, не оборачиваясь.
Цеппелин, до этого молчавший и казавшийся спокойным, сглотнул ком и прохрипел, прочищая горло:
— Село Березичи, усадьба Оболенских.
Дорога заняла несколько часов. Москва осталась позади, сменившись пыльными просёлочными дорогами, полями и дремучими подмосковными лесами.
Фердинанд заметно нервничал, то и дело поправляя свои и без того идеальные усы, отряхивал несуществующие пылинки с рукава, его взгляд был устремлён вперёд, но не видел дороги.
Амат молча смотрел на обочину, а я обдумывал план действий.
Просто так войти и потребовать княжну мы не могли. Или могли?
Всё равно нужен был хитрый, изящный ход.
Уже смеркалось, когда экипаж выехал на
