Владыка Нового Мира 2 - Максим Злобин
– Я… Я не понимаю, причём здесь это!
– Подождите, – чтобы навалить таинственности, я снова перелетел с места на место. – Так вот. Тинки-Винки такой же воин, как и вы. Я собственными глазами видел, как он преследовал и добивал в спину убегающих врагов. Но это ведь не в счёт, верно?
– Я…
– Верно. В остальном же всю свою жизнь он действительно придерживался моральных ориентиров, присущих его окружению и времени. И идеализирует себя он точно так же, как и вы; на душе у Тинки-Винки легко и спокойно. Так давайте же посмотрим, что произойдёт с ним на Весах! Эй!
– Чо, Валадыка?
– Ну-ка залезь вон в ту штуку.
– Харашо, Валадыка.
Под пристальным взглядом седоусого старичка Ипполита, гоблин резво взбежал вверх по ступеням, прыгнул прямо на чашу Весов и весело помахал мне оттуда. А чаша… чаша двинулась вниз.
– А чо происходит?
– Всё нормально.
– Так должно быть?
– Да.
– А почему там огонь?
Земля разверзлась и чаша, – будто диковинный лифт, – опустила Тинки-Винки прямиком в Ад.
– Валадыка, пока!
Так… пострадал товарищ гоблин не просто так. Оказал мне большую услугу, и поэтому мой моральный долг вытащить его как можно скорее. Надеюсь только, что вызволение из Ада в пересчёте на божественную энергию будет стоить меньше, чем насильное помещение в него.
Почему я был так уверен, что чаша пойдёт вниз? Ну… на самом деле не был я ни в чём таком уверен. Шансы пятьдесят на пятьдесят – поставил и выиграл. Ведь как именно работают Весы я не знаю. Но знаю, что с их точки зрения даже в убийстве могут быть нюансы. Как то самооборона, например. Или неосторожность. Принуждение, заблуждение, личная просьба жертвы – да мало ли?
– А теперь прошу вас, Ипполит Михайлович, – я протянул руку, как бы приглашая залезть его в чашу; ещё тёпленькую и дымящуюся от адского пламени. – Если вы настолько уверены в своей непогрешимости, то не смею вас более задерживать, – развернулся и медленно полетел прочь.
А внутри себя уже начал обратный отсчёт. Три, два, один…
– Погоди!
Отлично. И можно считать, что дар превращения животных в монстров уже у меня в кармане…
Какое-то время спустя
Новый Сад, особняк Дмитрия Ивановича Садовникова
– Благодарю, – Её Благородие сняла бокал игристого с подноса.
– Не налегай так, пожалуйста.
– Отвали!
Лиза вздохнула. Чуть пригубила. Поглядела на огромные, сплошь в позолоте, настенные часы, и вздохнула ещё раз, – для верности.
– Ну и где же он?
– Не переживай, – ответил Вадим Евграфович. – Если Харон обещал, значит будет вовремя.
– Что значит «вовремя»? Он ведь УЖЕ опоздал! Я пришла на бал в компании брата! Просто сказочно!
Обижаться, возражать и уж тем более спорить Мендель не стал. Не до того было. Посвящённый в тайны Харламова куда глубже, чем сестра, сейчас он и без того имел причины переживать. Взведённая пружина – ни больше и ни меньше. Выпивать в таком состоянии для Вадима Евграфовича было бы чревато, и потому он вот уже как час грел в руках один и тот же бокал красного вина.
А вокруг тем временем цвела роскошь.
В главном зале особняка князя было светло и просторно. Потолок терялся где-то в вышине, и о его существовании напоминала лишь огромная хрустальная люстра по центру. Лепнина, вензеля, и декоративные шторы, за каждой из которых можно было разместить на ПМЖ многодетную семью.
Фуршетный стол ломился от маленьких закусочек, вин и рюмок с наливками. За неимением устриц, в чашах со льдом лежали заранее приготовленные речные мидии в раковине. Вокруг четы Менделей вальяжно перемещались с места на место девушки в фатине и кружеве, и мужчины в дорогих костюмах. Те, что постарше – расслабленные короли жизни, а те, что помоложе – собраны и максимально серьёзны. Важно раздувают грудь, как будто бы пытаются перебороть икоту через задержку дыхания.
Свет – яркий, но тёплый; настраивающий на волну уютного благополучия. Разговоры, красивый и специально отрепетированный для высшего общества «богатый смех», звон бокалов, оглушительный хруст французской булки и приглушённая музыка.
Музыка, к слову, дрянная.
Вот что-что, а тут Садовников знатно облажался. После двухлетнего выживания в условиях Исхода, такие возвышенные профессии как виолончелист или дирижёр стали не очень-то востребованы. Кто-то экстренно переучился в кузнеца или сталевара, а кто-то перебрался в Столицу, где была хоть какая-то возможность стабильно зарабатывать музыкой. Но поди их теперь вызвони, из Столицы-то…
Как итог – корявый звукоряд, больше подходящий для выпускного концерта в музыкальной школе для самых маленьких.
– У-у-у-ууух…
А вот и первый отличившийся сегодняшнего вечера. Минфин города, Егор Григорьевич Евневич, нетвёрдой походкой и со стопкой в руке подошёл прямо к Менделю. Молча положил барону руку на плечо, пристально посмотрел ему в глаза, а затем перевёл взгляд на Елизавету Евграфовну. Выпил. Буркнул что-то вроде:
– Сейчас начнётся, – и тут же со стороны сцены раздался хрустальный звон. – Началось.
Это хозяин мероприятия, Его Сиятельство Дмитрий Иванович, постучал ложечкой по бокалу. Откуда изначально взялась ложечка непонятно, но исчезла она на подносе у вовремя подсуетившегося официанта.
– Друзья! – начал Садовников. – Сегодня я собрал вас здесь не просто так! Не только лишь праздности ради, но и для того, чтобы обсудить важные государственные дела…
– Вы будете это допивать? – прошептал Евневич на ухо Менделю и указал на его бокал, затем не дожидаясь ответа увёл его прямо из рук барона. – Благодарю, – опрокинул в себя залпом, и начал водить взглядом по залу в поисках официантов.
А князь со сцены тем временем уже вещал про демографию, многожёнство и уже вступившие в силу изменения в семейном кодексе. Вещал он вдохновенно, убедительно и вполне логично – над его спичем заранее потрудилась целая команда специалистов. Люди, чьей профессией являлось слово, уже сгладили все возможные шероховатости выступления.
Хотя кое-что князь взял из своего недавнего разговора с Евневичем. Например, вот:
– Опять высшее сословие приносит себя в жертву во имя процветания всего общества! – Его Сиятельство страдальчески прижал кулак к груди. – И опять это вряд ли кто-то оценит!
Зал реагировал по-разному, но в основном положительно. Мужчинам явно нравились открывающие перед ними перспективы, а вот их жёны… женщинам покамест пристало помалкивать и бурно свои эмоции не выражать. Но это всё не беда. Это всё действительно логично. Лозунг: «Сильные – размножайтесь» – справедлив относительно сложившейся в мире ситуации.
Но вот концовка речи Садовникова…
Егор Григорьевич чуть ли не на коленях ползал, умоляя Его
