Скорбный дом Междуречья - Алевтина Ивановна Варава
Глава 11
Методы воспитания
На смутно знакомой пристани, куда причалил летучий таз, ждало каменное существо. Учитывая всё, что уже знала Полина, похоже, что было оно вечным — бессмертным и невосприимчивым к магии созданием, одним из трёхсот, существующих в Междуречье.
По всему выходило, что этот вечный был тут прислугой. Именно он, не проронив ни слова, провёл Полину в ту самую спальню, в которой впервые она осталась наедине с собой в этом кошмаре. И запер.
Полина оглядела убранство пристальным взглядом. Сердце заколотилось так же отчаянно, как во время внезапной угрозы отца Эднары д'Эмсо в летучем тазу.
Мебель оказалась деревянной. Каких-либо особых украшений в комнате не было, но чужачка всё-таки обшарила шкафчики бюро, а потом приметила, что покрытая пледом тумба в изножье кровати со столбиками, — это на самом деле сундук. Его удалось открыть, но ни в шкафах, ни там, внутри, не оказалось ничего полезного и даже с виду напоминающего золото.
Закусив губу, Полина подёргала дверь за продетое в районе ручки кольцо: безрезультатно.
Потом подошла к окну. Прорванное бумажное стекло за время её пребывания в скорбном доме заменили на цельное. Охряный туман клубился в низине замка, за скалистым покатым спуском. Ещё ведь нужно будет каким-то образом покинуть здание. Даже если золотую посуду удастся добыть сегодня, спешить никак нельзя. Следует осмотреться и изучить местные порядки. Понять, кто может поймать её по пути.
Мара считала, что если Полина и есть гнев из легенды, то Туман можно зачерпнуть однажды. И нужно ещё утаить ото всех это, не то шанс будет упущен. Значит, следовало не только выбраться к подножью летучего острова, но и как-то вернуться назад со своей добычей. Если таковая случится.
Полина гнала от себя мысли о том, что это может не состояться вообще. Оказаться просто легендой или даже бредом душевнобольной Мары. Что, возможно, вслед за бесполезным золотом в небыль предстоит броситься с отчаяния и ей самой.
А дочь очень нужна князю. Значит, ей не дадут вольности покончить с собой. Будут следить.
Нельзя спешить ни в коем случае!
Но её заперли. Сидя под замком, Полина уж никак не раздобудет золотой предмет. И выходит… что ей нужно вызвать доверие. Но как?
Впрочем, держать драгоценную дочь в комнате постоянно точно не получится. Иначе к чему она вообще нужна? Полину должны брать с собой или вызывать к отцу в моменты, когда тому нужна магия. Вероятнее всего, увозить с летучего острова родового замка.
У неё будут шансы. Главное — их не упустить…
Размышление прервало появление княгини д'Эмсо.
Эта женщина казалась натянутой, как струна. Черты её лица вроде бы даже словно сводила судорога. Княгиня держала спину очень прямо, её губы были плотно стиснуты, даже когда дама открывала рот, создавалось впечатление, что она их поджимает.
Мать Эднары совсем не походила на то, что соткалось когда-то в Полинином мозгу под действием колдовских психотропов. И надо же было такое выдумать…
— Приветствую тебя, дочь, — сухо начала княгиня. — Рада, что ты оправилась и возвратилась к доброму здравию. Тягость моя подтвердилась, Эдна. Отец уверен в том, что на этот раз Туман подарует нам дочь, — проговорила она, сложив руки на немного округлившемся животе. — А значит, близок час, когда ты станешь невестой. — Голос княгини стал совсем уж каким-то металлическим, и она закончила: — Тебе пора привыкать держаться подобающе. По велению отца от этого дня я начну готовить тебя к выездам. Тебе сшили новый, соответствующий поре, гардероб. Отец хочет, чтобы ты совершала пешие прогулки, цвет твоего лица оставляет желать лучшего. Нужно, чтобы ты посвежела. Также я занята поиском учителя танцев. Если Туман ниспошлёт нам дочь, отец желает подыскать тебе жениха как можно скорее и, в зависимости от успехов малышки, устроить свадьбу, может быть, даже и года через полтора после её рождения.
На лице княгини дрогнул какой-то мускул, и Полина поняла, что женщина отчаянно чего-то боится. Надо полагать, рождения очередного мальчика. С УЗИ тут, видно, не дружат. Интересно, почему? Неужели магическим способом нельзя определить пол ребёнка на раннем сроке или даже подправить его?
Значит, князь решил её не наказывать, а сбыть с рук? Очень мило, хотя в целом по фигу. Просто интересно, что это он стал такой уверенный вдруг в рождении дочери?
— Рбан принесёт тебе наряды, — продолжала княгиня. — Отсель станешь носить туалеты постоянно, дабы привыкнуть к ним и научиться себя держать. Рбан будет следить за этим. Также тебе следует свыкнуться вести себя за столом, как знатная дама, — с этим имеются большие проблемы. Понаблюдай за своей сестрой. Мы находимся в стеснённых средствах и пригласить наставницу сейчас возможностью не располагаем. Однако, если ты будешь совершать промахи, как раньше, отец примет меры. В твоих интересах проявить женскую ловкость. Переоденься нынче и отправляйся прогуляться перед ужином, так повелевает отец.
Полина не стала спорить. Это было идеальным — пройтись по замку и вне его, осмотреться. Даже странно, что всё так удачно складывалось.
Натянутая дама удалилась (по-другому и не скажешь), а зеленовато-бурый послушок Рбан почти тут же выволок из стены длинное платье с юбкой-колокольчиком (спасибо без обручей!), клоунские панталоны с рюшами и корсет.
С него-то и начались проблемы.
Первым делом в нижние рёбра ножами врезалось что-то твёрдое, словно бы нарочно торчащее, как ненужно. Просьбу исправить это своими штучками Рбан проигнорировал, вместо того с неожиданной силой туго корсет стянув, так что стало почти невозможно дышать: в тисках телу просто не хватало пространства, чтобы Полина могла наполнить лёгкие полностью. И приходилось делать мучительные крошечные вдохи и выдохи, из-за чего почти тут же начала кружиться голова.
В довершение у платья оказалась двойная юбка, под пышной верхней имелась ещё одна, узкая и не позволяющая толком сделать нормальный шаг.
Кроме того, послушок стянул волосы Полины в тугой узел, а потом намастил пряди чем-то отвратительно жирным и липким. Голова тут же стала чесаться и казаться грязной, хотя в зеркале причёска смотрелась хорошо. Но она тянула, царапала и ощущалась попросту ужасно.
Однако даже всё это в комплексе не было самым для Полины страшным. Настоящая пытка ожидала в самом конце.
— Вот, барышня, — подал послушок что-то вроде мокасин, но с бантами и жемчужинками.
Полина сунула в них ноги и поняла, что обувь, мало того, что неудобная и очень твёрдая, но и к тому же
