Чэч: Сезон дождей - Артур Фатыхов
Тогда остаётся только хуман. Во что, если честно, верилось ещё меньше. Чтобы простой бродяга, пусть он даже трижды иномирянин, стал объектом охоты теневых гончих? Что же он такого натворить успел, о чём не рассказал во время длинных тянучих дней и ещё более длинных ночей заключения в яме? Но, получается, что успел, — абы за кем теневых гончих не пошлют. Да и не так уж он и прост, как выглядит на самом деле. И лежит он в забытьи сейчас не от ран, полученных в бою с нхан су, его тело, освободившееся от оков ошейника, уже начало своё восстановление. Этот загадочный хуман как-то умудрился использовать умение, несмотря на блокировку ошейника, и тот при этом гортань бродяге, с нелепым именем «Чэч», почему-то не сломал. А вот умение полностью опустошило ресурсы организма, что, по правде, тоже не смертельно. Было бы у нас время, да с поддерживающими заклинаниями, он скоро восстановится. Но вот времени-то как раз и не было. Демоны обязательно прознают про освободившийся и до сих пор незанятый домен и…
— Проф, вы всё-таки не сдержались, — в рокочущем басе бесшумно подошедшего, вопреки устоявшемуся мнению о неуклюжести гномов везде, кроме их обожаемых подземелий, низкорослого наёмника, не было никаких эмоций: ни панибратства, ни осуждения, лишь констатация факта.
Старик в ответ лишь чуть смущённо пожал плечами и тут же остановил руку, снова произвольно потянувшуюся было к волосам на голове, — а вот эту привычку нужно начинать контролировать.
— Эх, — прогудел возвышающийся позади гнома орк, тоже, как оказалось, умеющий ходить бесшумно, — теперь кристаллы с тушек не добыть.
— Вы, Н’гур, — ухмыльнулся профессор, — решили добыть кристаллы после того, как их погрызли теневые гончие? Да вы большой оптимист.
— Этим только и живу, — осклабился орк.
— Лучше расскажите, как ваши успехи. Хотя, если судить по объёмным рюкзакам за вашими спинами, вижу, что удачно, но хотелось бы знать подробности.
— Помародёрили удачно, — опустив на подбородок мокрую тканевую повязку, защищавшую рот и нос от дыма, признал успехи гном, скидывая объёмные мешки со спины и ставя их возле скамейки. — И одежду нашли, и оружие, и припасы в дорогу, и даже палатку со спальными мешками хуманской работы.
— Вот, — развязав завязки, коротышка достал свёрток и протянул его профессору, — одежда для вас, переодевайтесь.
— Благодарю, Дондар, — старик тут же вскочил на ноги, и начал разворачивать свёрток.
— А с хуманом, что делать будем? — как бы между делом поинтересовался гном.
— Как что? — удивился профессор, натягивая прямо поверх тюремных штанов ещё одни из толстой, но хорошо выделанной кожи. Снаружи сезон дождей, — не самый жаркий сезон в пустоши, надо сказать. А жар стариковские кости уже давно не ломит. — С собой заберём, конечно. Как и велит ваш неписаный кодекс бродяг. К тому же он нас всех спас.
При этих словах орк с облегчением выдохнул, — кодекс нарушен не будет. А кодекс, — это жизнь бродяги. Если бы Проф приказал бросить этого хумана, перед орком встал бы выбор: уйти вместе со стариком и гномом или остаться вместе с хуманом, тем самым нарушив данную Профу клятву наёмника. И он даже задумываться не хотел, чтобы он, бугор, потерявший всю свою ватагу, выбрал бы? Ведь и то и то решение вступало в противоречие с писанным кодексом бродяг, неукоснимость соблюдения которого контролируется самой Сутью.
На мгновение отвернувшись от Профа и ворчливого коротышки, не снимая повязки со рта, орк еле слышно прошептал короткую, состоящую всего из трёх слов молитву, обращённую к духу-защитнику его племени, основной заботой которого была, молиться о снисхождении для орков перед Сутью. А то, что он уже как-то умудрился разгневать Суть, говорила гибель его ватаги. И кто теперь под руку такого бугра пойдёт? Надо думать, как начинать новую жизнь. И начинать её с нарушения кодекса бродяг, — не хотелось.
— Мы бы и сами справились, — недовольно пробурчал гном. Его недовольство было понятно, — коротышке совсем не улыбалось вешать на себя долг жизни перед хуманом. Хуманом! Ладно бы таким, как Проф, то не зазорно, но перед простым бродягой из пустоши⁈
— Спас, спас, — улыбнулся старик, умело накручивая портянки, прежде чем сунуть ноги в сапоги. — Дондар, если не желаешь признавать долг жизни, я, как твой наниматель, вполне это могу сделать за тебя, — буду должен ему две жизни.
— Гномы за свои долги всегда отвечают сами! — тут же вскинулся коротышка, пытаясь задрать длинную клочковатую бороду к потолку зала арены. Но получилось плохо, — борода была слишком длинная и слишком грязная, опала под своей тяжестью, заставив Дондара ещё раз тяжело вздохнуть.
— Вот и славно, — обрадованно прогудел Н’гур, избавленный от мук выбора. А так вытащат хумана, пронесут немного, пока не очухается и не сможет сам идти, — и, считай, долг отдан. Никто ни в чём его, Н’гура, упрекнуть не сможет. Да и Суть претензий не выдвинет.
— Тогда одевайте его, — тут же распорядился Проф. — И вы подумали, как нести его будете?
— Да, — прогудел орк, принимаясь за дело, — из копий и гобеленов носилки сделаем. Правда, из-за нашей с Дондаром разницы в росте, нести особо удобно не будет. Но вы сами сказали, что наш болезный очухается скоро, так что потерпим.
На самом деле профессору Итильского университета на долг жизни перед каким-то бродягой было, если честно… Ну, не наплевать, конечно, но при надобности, он со спокойной душой демонстративно взял бы на себя не только долг жизни гнома, но и орка, лишь бы они выполняли то, что нужно старику. Одним долгом больше или меньше? Профессор уже со счёта сбился, кому он за всю свою долгую жизнь должен. Но при этом никто из ещё живых не мог упрекнуть его, Кронсира Итильского, в том, что он не отдаёт долги. Как и когда посчитает нужным. И ещё никто не ушёл недовольным.
В общем, иномирянина с забавным именем «Чэч» Проф забрал бы с собой в любом случае. Ведь тот хранил ответы на очень интересные загадки: почему за ним явилась стая теневых гончих и как он, по силам и знаниям явно уступающий любому первокурснику Итильского университета, умудрился использовать какое-то умение при активированном нигаторе магии, и как при этом остался жив.
