Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Его взгляд скользнул мимо меня по залу: на короля, величаво восседавшего в окружении советников; на членов Ордена; на лорда Дербиша, спорившего с кем-то у бокала вина; на семью Хоммей; и чуть дольше задержался на леди Бриджит, беседовавшей с дамами; и снова вернулся к членам моей семьи.

— Все, кто вас окружает, ненадёжны, — продолжил он. — Они не желают вам добра.

— А вы, значит, желаете? — я подняла бровь. — Хотя сами же усугубляете моё положение?

— Да бросьте, — граф чуть качнул головой, ведя меня в новом повороте. — Кому-то из них не нужен повод. Если не танец, то разговор. Если не разговор, то один взгляд, который можно истолковать как угодно. Эти люди не нуждаются в причинах.

— Вы хотите, чтобы я испугалась?

— Я хочу, чтобы вы были благоразумны, — отрезал он и снова мягко подхватил мою руку в фигуре танца. — Вернитесь в герцогство, займитесь хозяйством. Там вы будете в безопасности.

— Вы так уверены, что мне здесь угрожает опасность?

— Здесь опасность угрожает каждому, — его глаза на миг блеснули чем-то жёстким. — Но у вашего мужа врагов больше, чем у других. И если не достанут его… достанут вас.

Музыка перешла на более быстрый ритм, пары закружились. Я, стараясь сохранить спокойствие, и задала вопрос:

— Почему я? Почему вы предупреждаете меня?

Граф замолчал на секунду, будто взвешивал, стоит ли говорить дальше. Затем тихо произнёс:

— Потому что вы слишком заметны. И вы мне нравитесь, Оливия… как человек.

Чуть запнувшись, добавил он. Но его слова прозвучали неожиданно искренне.

Как только его основная мысль дошла до меня, я почувствовала, как грудь сдавило от беспокойства. Первым делом я обернулась, ища глазами Ариану. Девушка всё ещё находилась рядом с моими родителями: её спина была пряма, руки сложены на коленях, но по выражению лица было видно — она не наслаждается этим обществом. Её взгляд то и дело возвращался ко мне и графу Дюку, и в её юных глазах читалась тревога.

— О, нет, не переживайте, миледи, — голос графа был слишком лёгким для столь серьёзных слов. — Все члены семьи Терранс умеют добиваться своего. Ариана — часть этой семьи с самого рождения. Я почему-то уверен: у маленькой леди всё будет хорошо.

— Я боюсь, — ответила я, стараясь держать голос ровным, — вы ранили её чувства, пригласив не юную девушку, а меня — замужнюю женщину.

Он чуть склонил голову, будто играя в вежливость, но глаза блеснули решимостью:

— Ещё раз повторю: Ариана такая же, как её брат.

— Не будьте так категоричны к шестнадцатилетней девушке, — не выдержав, произнесла я чуть громче, чем следовало. — И оставьте в покое мою семью и тех, кто работает на нас. Ни господин Леннокс, ни Ариана ничего подобного не заслужили.

Музыка подходила к концу. Зал замедлялся в унисон с мелодией: пары делали последние повороты, смех и хлопки возобновлялись у столов, запах вина и специй снова накрыл пространство. Я остановилась, лишь раз взглянув в его глаза:

— Пожалуйста, граф Дюк, — сказала я тихо, почти шёпотом, и выдернула руку из его ладони, кланяясь в завершение танца.

Глава 13

ПОДСЛУШАНО

Следующие несколько танцев я провела с членами совета.

Первым моим партнёром оказался добродушный мужчина средних лет, с красным лицом и густыми усами, который, слегка запыхавшись от танца, увлечённо рассказывал о любимом варенье своей жены. Его слова сбивались с ритма музыки, но глаза светились теплом и простотой. Он то и дело повторял, что я сильно напоминаю ему его родную дочь, и это сравнение, неожиданное в такой напряженной обстановке, показалось мне почти утешительным. С ним я чувствовала себя в безопасности, пусть разговор и был до нелепости обыденным.

Еще один танец я танцевала с лордом Дербишем, как всегда обсуждая книги. Я с нетерпением ожидала следующей поставки этих рукописных сокровищ. Я практически позволила этому человеку самостоятельно определять мои читательские интересы. И все книги были такими любопытными, что я забросила учебники о магии, которые бережно хранила в своей комнате.

Следующий партнёр оказался куда менее безобиден. Член совета — высокий, сухой, с тонкой морщинистой кожей и холодным взглядом — держал меня чуть крепче, чем следовало. Его вопросы были завуалированы, но смысл прозрачен: «Счастливы ли вы в браке?» — начал он, прощупывая уровень моего влияния на мужа.

А после моего положительного ответа почти без паузы добавил: «Как представительница семьи с магическим потенциалом, вы могли бы замолвить словечко за определённых людей перед вашим супругом».

Я невольно улыбнулась, но улыбка вышла жёсткой. Пришлось отвести глаза, спрятать неловкость за смехом.

— О, боюсь, вы переоцениваете мои таланты, — сказала я, наигранно смущаясь. И после паузы добавила:

— В политике я не смыслю ровным счётом ничего. Даже если решусь донести мысль до супруга, она наверняка прозвучит не так, как задумывалось. Может получиться обратный результат. — я постаралась пресечь все подобные попытки в будущем. И судя по недовольному лицу моего собеседника, я достигла своей цели.

Я предложила вернуться к более безопасным темам — о погоде, о новых виноградниках, о музыке, которая играла в зале. Но советник не поддержал мою попытку разрядить атмосферу между нами. Танец оказался слишком длинным, и последние шаги мы сделали в гнетущей тишине, каждый думая о своём.

Как только я освободилась от этого навязчивого и, прямо скажем, неприятного внимания, то поняла — с меня хватит. Ещё один танец, ещё одна вымученная улыбка, и я взорвусь. В голове мелькнула соблазнительная мысль: бросить всё и уйти в наши покои прямо сейчас.

Но Ариана продолжала кружиться в танце, смеясь в компании своих новых, старых знакомых, и глаза её сияли так, что прерывать этот вечер ради моей усталости было бы жестоко. Леди Бриджит тоже была приглашена, её тонкая фигура скользила по залу в объятиях партнёра, и она бросала мне издалека извиняющуюся улыбку.

Мне же не оставалось ничего другого, кроме как укрыться от нескончаемого внимания — пройти к столу или лавкам у стены, где можно было бы спрятаться хотя бы на несколько минут. Сделать вид, что я проголодалась и увлечена едой.

* * *

И странное, почти детское чувство нахлынуло на меня — желание спрятаться. Я решила укрыться за ширмой, которая ещё оставалась в зале после вчерашнего представления театральных артистов. План был прост: дождаться конца мелодии, забрать Ариану и тихо уйти в наше крыло. Хватит с меня бесед и притворной любезности, а с Бриджит я поговорю позже, когда вокруг не будет сотни ушей.

За ширмой оказалась узкая лавка для одного. Я с трудом протиснулась и присела, чувствуя себя нелепо. Страшно подумать — я, герцогиня, прячусь, как провинившаяся девчонка. Но это укрытие оказалось неожиданно уютным, и я не хотела его покидать.

Я поправила тяжёлую ткань ширмы, аккуратно придвинула декорации, которыми был заслонён второй проход в зал, оставив себе путь к отступлению. Я понимала: это маленькое тайное убежище в зале не останется надолго моим. Рано или поздно какая-нибудь пара молодых людей тоже оценит «прелесть» этого места.

Я облокотилась на холодную каменную стену, прикрыла глаза и позволила музыке и шуму бала поглотить себя. Струны визжали и пели, кубки стучали, чей-то смех рвался сквозь общий гул. Но прямо рядом, почти у самой ширмы, раздались шаги.

Две дамы остановились так близко, что их голоса, приглушённые шелестом платьев, донеслись до меня отчётливо.

— Я устала от всего… Он не обращает на меня внимания. Словно меня нет. — голос дрогнул, и в нём слышались сдерживаемые слёзы.

— Ты сама выбрала этот брак, дала согласие— отозвалась вторая, устало, но без злобы. — Ты знала, что замужем за влиятельным человеком всегда трудно. Это участь может коснуться даже лучших из нас.

— Но я не могу больше терпеть это унижение, — первая почти прошептала, и её голос стал ещё моложе, почти девичий. — Я хочу быть для него единственной… лучшей. Я уверена, у него есть любовница. Он так часто уходит «по делам»… Наверное, к ней.