Лекарь Империи 5 - Александр Лиманский
«Отлично,» — внутренне улыбнулась она.
— Все, решено! — рявкнул Шаповалов, указывая на нее дрожащим от ярости пальцем. — На ночное дежурство остаешься ты! Будешь все это приводить в порядок! И чтобы к утру здесь все блестело, как у кота… понятно⁈ Иначе я тебя лично в санитарки переведу!
Он резко развернулся и, не сказав больше ни слова, вышел, с силой хлопнув дверью.
— Как вы меня все бесите! — донеслось уже из коридора.
Алина позволила себе маленькую, хищную улыбку триумфа. План сработал идеально. Теперь вся ночь и вся ординаторская были в ее полном распоряжении.
* * *
Я нашел Шаповалова в ординаторской. Он уже собирался уходить, накидывая на плечи легкий плащ.
— Игорь Степанович, — окликнул я его. — Я, пожалуй, останусь на ночь. Хочу лично проконтролировать динамику у Мурадяна. Первые дни после такой сложной операции — самые важные.
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Остаться? Всю ночь? Разумовский, там же есть дежурный реаниматолог. Вы сговорились все что ли?
— Есть. Но это мой друг. И моя операция. Мне так будет спокойнее, — сказал я, и в моем голосе была та нотка, спорить с которой было бесполезно.
Шаповалов несколько секунд смотрел на меня, потом устало махнул рукой.
— Ладно, твое дело. Только не умотайся тут, понял? Поспи хоть немного. Утром жду на пятиминутке со свежей головой.
Я проводил его взглядом и вернулся в реанимацию.
Время потекло медленно, тягуче. Вечерняя суета постепенно сходила на нет.
Хлопали двери, уходили домой дневные сотрудники, их сменяли немногочисленные, сонные ночные дежурные. Жесткий дневной свет в коридорах сменился мягким, приглушенным светом дежурных ламп, отчего все углы и закоулки погрузились в глубокие, таинственные тени.
Мы с Фырком ждали, а больница словно выдыхала, сбрасывая с себя дневное напряжение.
* * *
Вечер медленно, как вязкий сироп, опустился на больницу. Хирургическое отделение постепенно пустело. Дневная суета сменилась тишиной, нарушаемой лишь далеким гулом вентиляции. Дежурные медсестры заняли свои посты, врачи разошлись по домам.
В ординаторской остались только «хомяки».
— Ну что, Борисова, попалась? — ухмыльнулся Фролов, собирая свои вещи. — Допрыгалась со своей инициативой?
«Странно,» — с холодным любопытством отметила она. — «Раньше он меня боялся, как мышь — кошку. А теперь осмелел. Что-то в нем изменилось. Неужели влияние Разумовского?»
— Я просто хотела помочь отделению, — ледяным тоном ответила она, не удостоив его взглядом.
— Ага, помочь, — хмыкнул Фролов,. — Ладно, удачи с уборкой. А я домой, сегодня стейк пожарю на ужин.
Один за другим ординаторы покидали отделение, бросая на нее сочувственные или злорадные взгляды. Наконец Алина осталась совершенно одна.
Она подождала еще полчаса, прислушиваясь к звукам затихающей больницы. Тишина. Только далекое, монотонное попискивание мониторов из реанимации да шаги ночной санитарки в дальнем конце коридора.
Алина подошла к двери ординаторской и тихонько прикрыла её. Щелчок показался ей в этой тишине оглушительно громким, как выстрел.
«Время охоты,» — подумала она, и на ее губах появилась хищная улыбка. Она направилась прямиком к массивному столу и компьютеру Шаповалова.
Компьютер Шаповалова встретил ее стандартным окном входа, требуя пароль. Алина криво усмехнулась, доставая из кармана халата маленький, гладкий, как речная галька, черный кристалл — подарок от ее покровителя.
«Интересно, где он берет такие полезные игрушки?» — подумала она, прикладывая артефакт к системному блоку компьютера.
Кристалл на мгновение тускло моргнул фиолетовым светом. На экране, в строке ввода пароля, сами собой, словно напечатанные невидимым пальцем, появились символы. Добро пожаловать, Мастер-целитель Шаповалов И. С.
«Магия,» — Алина с удовлетворением покачала головой. — «Иногда она действительно сильно упрощает жизнь.»
Она вспомнила другой артефакт, который ей дал покровитель — тонкое серебряное кольцо, которое она теперь не снимала. Именно оно спасло ее во время допроса у следователя Мышкина, позволив врать, глядя ему прямо в глаза, без малейших колебаний ауры.
Старик определенно знал толк в полезных вещах.
Файловая система Шаповалова, вопреки ее ожиданиям, оказалась на удивление хорошо организованной. Папки, подпапки, все рассортировано по годам и категориям. Она быстро нашла нужный раздел — «Личные дела сотрудников».
«Зашифровано магической печатью Гильдии,» — отметила она, увидев светящийся символ замка на папке. Но черный кристалл, лежавший на системном блоке, снова коротко мигнул, и защита пала, как карточный домик.
«Разумовский И. Г._Академический_архив»
Алина дважды кликнула на файл. Документ открылся, и она, затаив дыхание, начала читать.
С каждой новой строчкой ее глаза расширялись, а брови ползли все выше.
«Не может быть,» — прошептала она, прикрывая рот рукой, чтобы не вскрикнуть. — «Это же… это же…»
В деле действительно были документы из Владимирской имперской академии. Но не только. Были и другие бумаги. Старые. Очень старые.
С печатями и гербами, которых она никогда не видела. И фотография…
«Невозможно,» — выдохнула она, чувствуя, как по спине пробегает ледяной холодок. — «Как… как такое вообще возможно?»
Тихий, почти неслышный стук в дверь заставил Алину вздрогнуть так, что она едва не выронила мышку.
«Кто там, черт возьми, в такое время?»
Стук нерешительно повторился.
— Войдите! — крикнула она, стараясь придать своему голосу спокойную, деловую интонацию.
Дверь медленно приоткрылась, и в щели показалась растрепанная голова Яны Смирновой — той самой медсестры из первички. Робкая, уставшая, с красными от бессонной ночи глазами.
— Простите, пожалуйста… — начала она виноватым шепотом. — А Илья Григорьевич случайно не здесь? Я хотела ему кое-что сказать…
«Смирнова,» — мысленно процедила Алина, чувствуя, как волна раздражения поднимается изнутри. — «Эта влюбленная дурочка, что вечно крутится вокруг Разумовского, как пчела над медом.»
— Его здесь нет, — резко, почти грубо, ответила она. — Проваливай. Я занята.
Но Яна не ушла. Ее взгляд, полный тревоги, скользнул через плечо Алины и замер на экране монитора. На том самом месте, где было открыто личное дело.
— А что… что вы делаете за компьютером Игоря Степановича? — в голосе Яны, до этого робком, появились совершенно новые, стальные нотки подозрения. — И почему вы смотрите личное дело Ильи Григорьевича?..
Повисла напряженная, густая тишина. Алина чувствовала, как кровь стучит в висках, а пульс учащается. Ее поймали. На горячем.
* * *
Я сидел у палаты Ашота, листая старый медицинский журнал, но мысли были далеко. Я ждал, когда последний звук, последний шаг затихнет в гулких коридорах.
Когда больница окончательно превратится
