Лекарь Империи 5 - Александр Лиманский
Жизненная сила.
Я понял это с ледяным спокойствием.
Он не шутил. Он говорил правду.
Постепенно серебристый вихрь начал утихать.
Ослепительное синее свечение камня померкло, сменившись ровным, глубоким внутренним пульсированием. Фырк плавно опустился мне на плечо. Но это был уже другой Фырк.
Его серебристая шерстка словно светилась изнутри мягким лунным светом, она казалась более плотной, более… реальной. Он больше не был похож на полупрозрачного призрака.
— Ух ты! — выдохнул он, и в его голосе звучало неподдельное, детское восхищение. — Давно я такого не чувствовал! Ты очень сильный, двуногий! Очень!
— Что именно изменилось? — спросил я, ощущая странную, но не неприятную пустоту внутри, словно из меня откачали немного воздуха.
— Многое! Теперь я могу свободно покидать территорию больницы, но должен оставаться в определенном радиусе от этого амулета. Чем ты сильнее, тем дальше я могу уйти. Я могу взламывать простые магические защиты и сканировать артефакты. И еще кое-что… — он хитро прищурился. — Теперь я могу на время делать тебя пустым. Невидимым для магического зрения и сканирования. Очень полезная штука, если за тобой, например, следят всякие подозрительные типы из Гильдии. Ты не будешь оставлять магический след. Ни один сканер-артефакт не найдет.
Да, это было крайне полезно.
Я взял в руки амулет.
Камень был теплым, почти горячим, и я чувствовал, как он едва заметно пульсирует в такт моему сердцебиению. Я повесил его на шею, спрятав под рубашку.
Мы еще некоторое время сидели в пыльном, тихом кабинете, приходя в себя после пережитого. Я — от странного ощущения пустоты и новой связи. Фырк — от переполнявшей его энергии.
— Фырк, почему ты не рассказал мне об этом раньше? — спросил я, нарушив тишину.
— Это его кабинет. Его святилище, — тихо сказал Фырк. — Мы с ним были очень, очень близки. Тридцать лет работали вместе. Он был гениальным патологоанатомом. Спас тысячи жизней своими исследованиями, находя истинные причины болезней, о которых другие даже не догадывались.
Он тяжело, совсем по-человечески, вздохнул.
— Но вы, двуногие… вы хрупкие. Вы не вечны. Вы все время меня бросаете. Умираете. А я остаюсь. И каждый раз это очень больно. Я сильно привязываюсь, понимаешь? Я боялся снова так сильно привязаться к кому-то. Боялся, что ты тоже… однажды меня бросишь.
В его обычно ехидном голосе звучала такая глубокая, вековая грусть, что у меня сжалось сердце. Я молча протянул руку, и он, помедлив секунду, перебрался на мою ладонь.
— Фырк, я не могу обещать тебе вечность. Никто не может. Но пока я жив, мы будем вместе. Это я тебе обещаю.
— Я знаю, двуногий. Потому и решился. Ты хороший. Как Снегирев. Может быть, даже лучше.
Мы покинули старый, пыльный кабинет и направились обратно в жилую часть больницы. Напряжение спало, и мы уже весело, почти шепотом, болтали о том, как будем использовать мои новые способности.
Проходя мимо ординаторской терапии, где на потертом дерматиновом диване, свернувшись калачиком, спал дежурный врач, я вдруг остановился как вкопанный, не веря своим глазам.
— Ох… Ничего себе!
— Что такое, двуногий? Призрака увидел? — встревоженно пискнул у меня на плече Фырк.
Я видел.
Но не призрака. Я видел не просто спящего человека, а его полную, живую энергетическую картину. Вокруг его тела мерцала аура — тонкий, едва заметный кокон бледно-голубого цвета. Но в области печени это сияние было другим — тусклым, грязноватым, с отчетливыми темными пятнами, похожими на кляксы.
— Начальная стадия алкогольного цирроза, — автоматически, на уровне рефлекса, поставил я диагноз.
— А, так вот оно что! — понял Фырк. — Побочный эффект нашего ритуала. Часть моей силы перешла к тебе. Теперь ты можешь видеть энергетические потоки своими глазами. Как течет Искра, где она блокируется, как выглядит болезнь на энергетическом уровне. Поздравляю, двуногий. Ты только что получил совершенно новый диагностический инструмент'.
— Это… постоянно? Я всегда буду так видеть?
— Нет, конечно, двуногий, — ответил Фырк, и в его голосе прозвучали нотки старого, мудрого наставника. — Это как зажечь мощный прожектор — светит ярко, но и «топлива» жрет немало. Требует твоей полной концентрации и прямого расхода Искры. Ты не сможешь постоянно сканировать мир, иначе очень быстро выгоришь. Но в критических ситуациях, когда нужно увидеть то, что скрыто… это бесценно.
Новый диагностический инструмент.
Я видел не просто болезнь, я видел ее тень, ее энергетический след. Это было то, чего мне не хватало все это время — мост между моими старыми, земными знаниями и магией этого мира. Да. Это определенно было лучше чем Сонар, и стоило потери небольшой части жизненной силы.
Мы шли дальше по гулким коридорам ночной больницы. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихим гудением аппаратуры. Что-то неуловимо изменилось. Раньше Фырк был моим гениальным, но своенравным помощником. Ценным активом. Но теперь, после ритуала, мы были по-настоящему связаны. Целитель и его фамильяр. Напарники. До конца.
— Знаешь что, двуногий? — сказал Фырк, уютно устраиваясь на моем плече. — Мне кажется, с тобой будет интересно. Очень интересно.
Я усмехнулся. Чувство было абсолютно взаимным. Только вот что-то тревожило меня. Неужели что-то с Ашотом? Надо бы пойти проверить.
* * *
«Свидетель,» — холодно, почти отстраненно, подумала она. — «Лишний, ненужный свидетель. А свидетелей оставлять нельзя.»
Первым, почти животным порывом было применить силу. Удар, короткий вскрик, и эта проблема исчезнет. Придумать объяснение потом — что она сама упала, ударилась головой. Но нет. Слишком грубо. Слишком рискованно. Слишком много следов.
Есть способ гораздо лучше.
Алина медленно поднялась из-за стола, и ее лицо преобразилось. Ледяная маска стервозной карьеристки исчезла, сменившись выражением глубокой, почти сестринской заботы и тревоги.
— Тише, Яночка… — заговорила она ласково, почти заговорщицки, делая шаг навстречу. — Заходи, не бойся. Да, это его личное дело. И у него, девочка, очень большие проблемы.
Яна замерла в нерешительности, ее рука все еще лежала на дверной ручке.
— Смотри, что я здесь случайно нашла… — Алина сделала еще один шаг в сторону, полностью открывая вид на монитор. — Я сама в шоке. Нам нужно как-то его предупредить, что-то срочно с этим делать…
«Любовь,» — цинично думала Алина, наблюдая, как меняется
